Путь меча - [43]

– У нас есть время, чтобы подготовиться? – спокойно спросил Аюк. – Не волнуйся, шаман, я знал, на что иду. Прощение тинга не получить простыми прогулками и сочувственными речами, пусть хоть часть моего племени будет принята обратно в Народ, мы готовы за это заплатить свою цену.

– У нас есть немного времени. – Кивнул в ответ шаман.

– Тогда слушай, неподалеку отсюда, на холме, есть каменные руины – давно уже разграбленные и никому не интересные: место, поросшее плотным лесом и огороженное невысокой полуразрушенной стеной. Вокруг стены, пространство на полет копья, свободно от деревьев – мы там часто останавливаемся, когда надо, чтобы наше присутствие осталось незамеченным. Там есть вода, немного припасов и можно незаметно развести огонь. Плотно стоящие деревья не дадут эльфам драться в полную силу, слишком узкое пространство – у нас же нет таких ограничений. Главное, чтобы враги не выбили нас на открытое место магией.

– Хорошо, пусть будет так. Но нам незачем умирать всем вместе. Отбери самых молодых, пусть уходят в сторону поселения и предупредят остальных. С этими воинами я хочу отправить своего ученика – племя не должно остаться без шамана. Хоть он еще совсем юн, порою строптивен, но я заложил в него должную меру ответственности, а недостаток жизненного опыта заменится энергией молодости. – Шаман ненадолго задумался. – Дай левую руку, племя красных платков слишком долго было без вождя.

Аюк с благоговением встал на колени перед старым шаманом, обряд он проходил впервые. Еще когда он был совсем маленьким, старый вождь племени пустых холмов часто с грустью рассказывал историю про место, где они жили раньше. При этом он машинально потирал левую руку с уродливым шрамом на запястье, где когда-то была метка – её выжгли, когда изгоняли племя.

Шаман, что-то бормоча, водил навершием своего посоха кругами над рукой вождя отверженного племени. Вот кожу начало щипать, ощущения потихоньку росли от слегка неприятных к болезненным, но Аюк не собирался даже звуком выдать свои чувства, пусть хоть всю руку сожжет. Этот обряд обеспечит его детей возможностью жить в своем доме. Законно. Свободно ходить по землям другого народа не боясь, что их убьют или превратят в рабов.

Шаман коснулся руки Аюка, надавив чем-то на запястье, тот, ожидая неминуемую боль, зажмурил глаза. Открыл он их от ехидного кхеканья.

– Встань, вождь, твой народ ждет, и время его быстро утекает.

– Мбенго, Бурулга! Возьмите с собой ученика шамана и всех, не достигших двух десятков, и бегом в поселение, вы должны увести семьи в безопасное место. Если мы не вернемся, вождем станет мой старший сын, – быстро распорядился Аюк. Он всё ещё не верящими глазами рассматривал возникшую, словно из ниоткуда, красную татуировку главы племени.

Теперь лишить его звания вождя сможет только тинг, но пусть только попробуют старые пердуны, тут не все так просто – решение должно быть единогласным. Учитывая же, что один из старейших членов тинга на его стороне, это практически полное прощение для него и его воинов. Нет, теперь он совсем не собирался умирать, но и подставлять неопытную молодежь под удар эльфов тоже не нужно. Поэтому молодые, с учеником шамана, уйдут.

Укса, оторопело наблюдающий за происходящим, начал было возмущаться, но от прикосновения шамана обмяк в руках младших воинов.

– Парень проспит еще какое-то время, но вам придется его нести. Не развязывать и не будить, пока не уведете племя подальше. Вот обмотайте ему голову плащом эльфа – этот неслух может натворить немало бед, если освободится раньше времени.

– Мбенго! Головой отвечаешь, – добавил Аюк.

Осматривая место, предложенное вождем, шаман признал, что выбрано оно очень удачно. Пространство на полет копья от стены хорошо просматривалось, зато заросли уже на расстоянии нескольких шагов становились непроницаемой стеной, за которой не то что снагги и улуна не различить. Пройти к зарослям вплотную можно только с одного края, с другой стороны уклон был слишком обрывистым.

Усевшись в центр расчищенной площадки, шаман начал готовиться к бою. С вождем осталось всего две руки бывалых воинов, которые хоть и не смогут победить, но позволят молодняку убежать недосягаемо далеко.

Размешав в деревянной фляжке несколько особых ягод и травок – они помогут поддержать тело, пока он будет творить волшбу, – шаман воткнул посох перед собой. Древний, передающийся из поколения в поколение артефакт будет якорем, привязывающим к этому плану. Воины, пугливо наблюдая за действиями шамана, положили у его ног пойманную птицу, энергия смерти которой должна будет запитать защитную сферу. В том, что он только своими силами сможет это сделать, шаман сомневался – слишком сильны эльфы. Очень трудно было сдерживать паутину, не давая проходить мимо него, чтобы эльфы не переняли второй отряд.

Затянув речитатив призыва духов, шаман постепенно погрузился в глубокий транс. С момента начала своего ученичества он неисчислимое количество раз заглядывал за кромку, но, каждый раз возвращаясь, понимал, чем рискует. Вокруг выходцев из физического, среднего плана, в котором, собственно, и существовала жизнь, постоянно крутились астральные сущности. Эти призрачные паразиты питались эманациями всех тех несчастных, которые не могли защититься от их воздействия.