Путь Князя - [69]

У костра вновь воцарилась тишина, а затем Гаджет не выдержал и тихо спросил:

– А где здесь?

– Здесь, – кивнул Рат в сторону смутно виднеющейся на фоне ночного неба вершины, – на святой горе Афон.

16

На вершину Афона они поднялись перед самым рассветом. Когда они еще сидели у костра, Гаджет спросил Рата:

– Рат, а сколько тебе лет?

– Около… шестисот.

– Ого! – Гаджет уважительно покачал головой, – так это поэтому у тебя много детей?

Рат кивнул.

– Да.

– И от скольких женщин? – тут же встрял Кот. За что мгновенно получил затрещину от Немоляевой.

– Ты чего? Ведь всем известно, что мужчина по определению полигамен.

– Самец, понял? – наставительно произнесла Немоляева. – Самец животных по определению полигамен, а мужчина способен поступать по своей воле.

И все вокруг заржали. А потом Барабанщица спросила:

– Рат, а почему они так охотились за этим… пророчеством? Что такого в этой… в этом кусочке пергамента?

И все замолчали, задумавшись над ее словами. Рат обвел их взглядом и скупо усмехнулся.

– А разве вам самим это не понятно? Почему, скажем, так ценны древние, намоленные иконы?

И они снова задумались. А потом Данька тихо спросил вдогонку:

– А почему сейчас они хотят нас убить? Ведь сначала им было достаточно просто купить листок?

– Да, – кивнул Рат, – сначала… пока оно, это пророчество, не запустило процесс, не сработало ключом – можно было просто купить никому не нужный, смятый листочек. Но потом, когда вы начали превращаться в… людей, уничтожить только листок стало уже недостаточно. Ибо пророчество с этого листка перешло в вас.

И вновь над поляной повисла напряженная тишина. А затем Барабанщица снова спросила:

– Рат, а почему ты… связываешь все это с христианством?

– А что еще ты можешь предложить? – тихо переспросил Рат. – Язык православия верен… верен и точен. Разве не так? И к тому же он ваш. Русский. А ваша русскость будет очень важна позже. Когда вам придется доказывать всему миру, что вы предлагаете верный Путь. Так же, как и греческость или, скажем, французскость тех, кто встанет рядом с вами. Ведь… – Рат сделал короткую паузу, а потом так же тихо и проникновенно, как обычно он говорил о главных вещах, произнес: – Разве вы не видите, как те, кто против, так стараются лишить вас этой вашей русскости?

Рат взглянул на небо и тихо сказал:

– Светает… нам пора.

– А что мы сейчас будем делать? – спросила Катя.

– Молиться.

– Где?

– Там, – Рат махнул рукой, – на вершине святой горы Афон.

– А потом?

– А потом… вернемся в Москву…

* * *

Данька шел к университету пешком. У него было около двух часов на то, чтобы помыться, переодеться и… подготовиться к последней схватке. Так сказал Рат.

– Эй ты, еврейчик…

Данька сразу и не понял, что эта фраза относится к нему, и потому продолжал спокойно идти.

– Ну ты, козел, тебе говорят…

Данька остановился и, оглянувшись, поискал того, к кому обращаются. Но вокруг никого не было. Только позади, шагах в пяти, стояло пятеро молодых парней и, мерзко улыбаясь, смотрели на него.

– Это вы мне? – на всякий случай уточнил Данька.

– Ну да, еврейчик, тебе.

В принципе все было ясно, но для очистки совести Данька решил на всякий случай уточнить.

– Вы ошибаетесь. Я не еврей. Хотя, возможно, чем-то похож.

Парни переглянулись и буквально расплылись в довольных улыбках.

– Да ладно гнать. Не еврей он…

Данька пожал плечами. Что ж, он сделал все, что мог… Он сложил руки на груди.

– Ладно, вас не переубедить. И что дальше?

Парни озадаченно переглянулись. Отчего-то этот козел, решивший в одиночестве пройти по этой улице, которая, как всем в округе известно, является их исконной территорией, не принялся умолять их, размазывая сопли по своей поганой морде, отпустить его, и не рванул со всех ног, а просто спокойно стоял и задавал какие-то глупые вопросы. Какие вопросы – все ж ясно! Но в их окаменевших мозгах не было извилин, способных как-то интерпретировать, оценить возникшую нестыковку. Там был штамп, строго и четко определяющий, что и в какой последовательности делать, чтобы получить еще одну порцию адреналина…

– А то, что нечего здесь ходить.

Данька кивнул. Что ж, все ясно. Любые слова только затягивают развязку, но вовсе не способны ее изменить.

– Вы хотите меня избить, – напоследок констатировал он и начал готовиться к последующему развитию событий.

Без особого страха, эмоций и малейшего признака паники. Время, проведенное с Ратом, сильно изменило его, но он еще даже и не осознал этого. Он делал то и так, что и как уже привык делать. Даже не подозревая, что люди, подобные ему… те, кто научился жить неправильно, то есть в соответствии с кем-то установленными правилами, а верно, то есть как и подобает жить человеку здесь, в этом «современном» мире, способны вызвать шок и страх…

Эти подонки хотели схватки, что ж, он даст им то, что они желают. Только дать им желаемое нужно с полной отдачей, чтобы не было стыдно перед Ним за то, что он не сделал все возможное…

Данька поднял руки и, стиснув кулаки, привел в движение мышцы. Их надо было разогреть и как следует размять все связки и суставы…

И пятеро парней тупо уставились на то, как стоявший перед ними парнишка вдруг вытянул руки вперед и как-то неторопливо, но резко встряхнул ими, отчего по всему его телу, начиная от пальцев и дальше, по рукам, груди, шее, ногам, лицу, прокатилась… черт, в их языке даже не было никакого слова для обозначения этого. Ну… что-то вроде мышечной волны. Каждый мускул до предела напрягся, а затем расслабился, хрустнули суставы, на лице появился жуткий звериный оскал, но через мгновение оно вновь стало спокойным и… каким-то отрешенным.