Путь к звёздам - [130]

— Знаешь, деда, — произнесла Софи с милой детской непосредственностью. — Папа говорит, что ты уже слишком старый, чтобы лететь в космос. Говорит, что ты глупость придумал не-сус-вет-ную.

В доме позади раздавался весёлый смех Итана, который не подозревал, что дочь беззаботно выбалтывает деду его секреты, не забывая даже пересказать по слогам услышанное ею новое слово. Итан наверняка собирался заговорить об этом сам, подобрав нужный момент и правильные выражения. А может, решил обогнуть эту тему стороной, дабы не спорить с упёртым Купером-старшим. Человек спокойный и рациональный, да ещё и медик по профессии, сын наверняка был уверен, что стариковская блажь всё равно не сбудется — если сам не передумает, то кто-нибудь разумный непременно запретит это безумие.

— А ты что думаешь? — улыбнувшись, спросил Доминик у внучки.

— Думаю, что если даже тебе, такому старому, можно лететь, то и мне можно тоже. Я ведь уже не маленькая. Не хочу ждать, пока окончится вся эта нудная учёба.

— Подожди-ка, вот с этого места поподробнее, — засмеялся он, погладив внучку по кучерявым волосам.

— А ты что, ещё не знаешь? — удивилась девочкой.

С торжественностью, которую наверняка подсмотрела у взрослых, когда те объявляли о важных новостях, она объявила:

— Я ведь уже решила, что когда вырасту — стану капитаном звездолёта, как Саша Тёрнер. Я серьёзным делом хочу заниматься, а не ковыряться у людях в попах, как папа.

Представив, что это услышал бы Итан, гордившийся, что его называют одним из лучших хирургов-проктологов в Далласе, Купер улыбнулся, а сам — цокнул языком и беззлобно (иначе он и не умел) пожурил девчонку:

— Твой папа — большой молодец. Он лечит людей. Спасает им жизни.

— Знаю, — вздохнув, виновато опустила глаза Софи, но всё же возмущенно пробурчала: — Но ведь для этого он у них в попах ковыряется!

Не будь у него новенького кохлеарного импланта, Доминик вряд ли услышал бы отсюда, как дверь дома открывается, после чего Итан с Эбби весело здороваются с пришедшей.

— Беги давай, поздоровайся со своей любимицей, — прошептал он на ухо внучке.

— Вау! Саша пришла! — взвизгнула та — и метеором умчалась в дом.

Расслабившись в кресле-качалке, Купер вновь воззрился на звёзды — с любопытством и любовью, как на старых знакомых, с которыми ему вскоре предстоит воссоединиться после долгой разлуки, и среди которых он решил закончить свой теперь уже не только земной путь. Позади доносился смех Софи и громкий голос Саши, которая наверняка схватила сейчас девчонку на руки и весело вертела её над головой, ни одним движением не выдавая какие напряженные времена сейчас переживает. Из Саши получилась бы прекрасная мать. Не хуже, чем из Лианны. Но так уж вышло, что она выбрала другой путь.

Доминик не сомневался, что уже через минуту она появится здесь, на террасе. И, вместо того, чтобы посоветоваться со старым наставником, как ей нести свалившийся на неё колоссальный груз ответственности, поделиться своими страхами и тревогами, облегчить собственную душу — конечно же, она начнёт убеждать его, что Куперу надо и думать забыть об участии в экспедиции, которое для него равносильно самоубийству. Будет эмоционально грозить, что сама откажется лететь, если он не передумает. Будет приводить логические аргументы, затем топать ногой, потом вновь взывать к логике. И успокоится лишь тогда, когда сможет поставить себя на его место, и представить, каково это — сидеть на Земле, смотреть на звёзды и знать, что где-то там сейчас несётся «Пегас», на борту которого она мечтала оказаться всю свою жизнь.

— Ты смотри, — хмыкнул себе под нос Дом. — Кажется, я таки действительно постарел.

Способность предсказывать события, основываясь на своём опыте — чуть ли не единственное хорошее, что приходит к человеку с поздними годами. Ещё — возможность наблюдать за тем, как растут внуки. Но эту радость он открыл для себя слишком недавно, чтобы о ней судить.

Глава 51: Вера в будущее

Около года спустя…

Штаб-квартира UNOOSA. Венский международный центр. Вена, Австрия.

13 декабря 2126 года. 14:55 по местному времени (12:55 по Гринвичу).

— … этот исторический момент, наступления которого все мы так долго ждали.

Фатима Чоудури — директор Управления ООН по вопросам космического пространства — выглядела и звучала торжественно. Женщина имела на то основания. В этот день её организации исполнилось 168 лет, а под её эгидой происходило подписание серьёзнейшего международного документа, который мог сыграть заметную роль в истории человечества на протяжении следующих пары-тройки столетий. Тут кто угодно раздулся бы от самодовольства.

Глядя на лицо чиновницы, преисполненное осознания собственного значения, Рикардо Гизу с трудом мог сдержать снисходительную улыбку. Чоудури рассматривала собравшихся в зале людей заботливым хозяйским взглядом, каким мамаша-гусыня могла бы глядеть на свой выводок птенцов. Именно так в ООН и пытались представить происходящее в мировой прессе: человечество, мол, начинает свою межзвёздную экспансию как единое целое, под мудрым и беспристрастным покровительством Объединённых Наций.

Правда же заключалась в том, что сегодняшняя церемония никогда не состоялась бы, если бы не добрая сотня раундов напряженных международных переговоров, саммитов, официальных и тайных встреч на самом разном уровне, которые ей предшествовали. И первую скрипку на этих переговорах играла отнюдь не Фатима, и даже не её босс, генеральный секретарь ООН.