Путь к звездам - [34]

Он был уже совсем близко к поверхности, когда дверь пещеры открылась, и на пороге ее появилась Анна Григораш, безо всякого труда неся одной рукою гусеничный электрический мотоцикл. Завидев Добре, она удивленно крикнула в портативный микрофон:

— Что с вами, профессор? Что случилось?

— Ничего, спасибо, что посочувствовали! Я как раз возвращаюсь из небольшого полета. А вы куда это собрались?

— Немного погулять! Я привела в порядок свой мотоцикл, привязала к нему три свинцовых бруса, добытых здесь же на астероиде, и догнала таким образом его тяжесть до двух килограммов. Мне хочется пополнить свою геологическую коллекцию. Как вы думаете, есть какая-нибудь опасность превратиться в мотоциклистку-вовдухоплавательницу?

— Два килограмма?… М-даа, это что-нибудь да значит! — Профессор что-то прикинул в уме. — Здесь это довольно большая тяжесть. Пожалуй даже достаточная, чтобы вы не унеслись в пространство. Во всяком случае, будьте предусмотрительны!

— Ну, до свидания, — крикнула ему девушка, садясь в седло. Двигатель бесшумно заработал, и в скором времени Анна Григораш скрылась из виду за металлическим массивом.

Профессор Добре снова остался один и стал внимательно разглядывать растения сквозь прозрачную кровлю теплицы.

— Не нравится мне, — пробормотал он. — Некоторые уже начали вянуть! А как они хорошо выглядели, когда мы их привезли сюда. Нужно поторопиться. Двери должны герметически закрываться, не пропускать ничего извне. Это самое важное.

И он снова принялся за дело. Часа через три он почувствовал себя усталым.

— Что, если я присяду? Немного отдохну и опять за работу. Сегодня все и закончу.

Вдруг в его радиоприемнике послышался чей-то голос. Это был Бутару.

— Профессор, милый! Хватит! Вы работаете уже 16 часов над теплицей. И если уж вы решили продолжать, разрешите вам хоть помочь. Хотите, я вам пошлю Динкэ…

Слова Бутару заставили Добре нахмуриться.

— А ну, оставь меня в покое, Матей… Мне не надо никакой помощи. Я сам поставлю свою теплицу. Мы с тобой ведь так уговорились. Да и к тому же, я почти готов. Вот, немножко передохну и затем… Осталось немного… я закончу.

Он уселся на остроконечный камень.

«Странно, — сказал себе биолог. — Ведь я лучше всяких факиров, которые спят на гвоздях. Собственно, нечего удивляться, когда весишь только 73 грамма, — совершенно естественно не обращать внимание, когда садишься на острые каменья».

И он уселся поудобнее, прижавшись спиной и опершись головой о соседний, более высокий камень.

— Какая тишина! Вот где настоящий отдых нервам для нас, жителей столицы.

Сон незаметно подкрался к нему.

Он заснул, и уже во сне, резким движением повернулся поудобнее боком. Аппарат, механически регулировавший внутреннюю температуру защитной одежды, ударился при этом о камень и перестал работать. Профессор слышал во сне какой-то стук, но не отдал себе отчета в том, что произошло.

* * *

Четырехчасовый день был закончен. Тотчас после захода Солнца вся поверхность планеты утонула во мраке, и очень скоро температура упала с +99° на -108°.

Смертельный холод ночи начал проникать сквозь защитную одежду профессора.

Но он не проснулся. Ему снилось, что он где-то, очень далеко, в области вечных снегов. Дивное северное сияние играло на небе. Все цвета радуги горели, переливаясь от пурпурно-красного тона до фиолетово-синего, переходили в изумрудный, а затем в ослепительно оранжевый, и то погасали, то снова разгорались ярким пламенем.

Потом вдруг чудесная игра красок прекратилась, и профессора поглотила непроницаемая тьма. Аурелиан Добре проснулся. У него страшно болела голова, он попробовал было встать, но не смог. Перед глазами поплыли фиолетовые пятна. Он задыхался, чувствуя, что падает с неописуемой быстротой, и потерял сознание.

* * *

Джордже Скарлат только что вышел из убежища и напрасно пытался что-нибудь разглядеть в густом ночном мраке, спустившемся на Коперник.

Он вынул и зажег электрический факел. Ярко-белый луч света прорезал тьму. Он обвел факелом вокруг себя, и пучок лучей выхватил из ночи широкий круг суровой и бесплодной поверхности астероида.

Около теплицы, на голых камнях виднелось какое-то пятно, что-то коричневое, хотя было бы естественно, чтобы там ничего не было, особенно в этот час ночи.

«Что это может быть?» — задал себе вопрос ученый и направился туда.

На половине дороги он заметил какой-то свет, приближавшийся, как ему казалось, с правой стороны. Он обернулся. В нескольких метрах от него ярко вспыхнул фар мотоцикла Анны Григораш.

— Куда вы, товарищ Скарлат? — спросила девушка.

— Взгляните туда, видите? Там, около теплицы, что-то лежит… Как будто на скале.

Через несколько секунд, они уже были там.

— Профессор Добре! — испуганно вскрикнула Анна.

Старик-ученый лежал без чувств.

Скарлат нагнулся над неподвижным телом и пощупал его.

— Костюм замерз. Должно быть испортился регулирующий температуру механизм. Странно! Как он-то не почувствовал? О чем думал? Надеюсь, что с ним ничего не случилось.

В то время, как Скарлат осматривал тело ученого, Анна, ничего не говоря, начала снимать свой собственный регулирующий температуру аппарат. — Нет, это дело не по вас, — остановил ее решительным движением Скарлат и, сняв свой аппарат, приладил его к костюму Добре. Согревающая жидкость тотчас же начала циркулировать в защитной одежде.