Путь к звездам. Когда гороскопы сбываются - [2]

Возможно, и я это допускаю, что родился не таким, как все дети, с приоткрытой некой гранью иного восприятия. Но важно опять же и кто читает, и в каком состоянии, то есть — что читающий сказку при этом себе представляет. Вот, например, мне читал это дед, который с дореволюционных времен был православным верующим, и у него было какое-то собственное понимание космических законов. Получалась передача импульса, как от посвященного учителя к озаренному ученику. Он мне особое состояние передавал. Есть некая карма рода, и она только так передается, через какие-то мифы, сказания, мистические истории. Махабхарата[4], Эдды[5] и другие эпосы — это все способ установить связь времен, чтобы цепь не прервалась между одним поколением и другим.

Если родители, например, или дед и бабушка читают детям сказки, но не какие-нибудь примитивные, а те, где есть некая, я бы сказал, глубинная настройка, — то они входят в резонанс с духовной сущностью, которая есть в ребенке. У ребенка эта сущность более восприимчива, у него нет еще того ментального блока, который создается потом школой, обществом и так далее. Почему Христос говорил: «Станьте словно дети, ибо таковых есть Царствие Небесное». Вот странное предложение, казалось бы. Но Он говорил-то именно об этом детском восприятии. Чем ребенок отличается от взрослого? Ребенок открыт. А если замечают: «Он не от мира сего», — значит, у человека какое-то другое восприятие мира, ближе к естественному детскому состоянию.

Я уже потом понял, что в русских народных сказках изложена вся космология и космогония.

Получается, что у меня интерес к звездам, космосу и астрономии, а потом и к астрологии был как раз этими сказками простимулирован. Я понимал, что за словами, за реальными объектами, за какими-то законами стоят еще более тонкие, более высокие силы, которые можно постичь, ощутить, познать, но их сложно вербализировать. А вот когда я соприкоснулся с астрологией, то сразу понял: эта наука позволяет создать некую связь между нашей человеческой логикой, между законами трехмерного мира и законами мира более тонкого, интуитивного и духовного. Но вернемся к моему дедушке.

Очевидно, что мой дед видел в жизни гораздо больше мистики и воспринимал все эти былины не только как сказки, а именно как реальные истории. Он наверняка много знал о магии и волшбе, но не рассказывал нам из-за двойного запрета: и церковного, и коммунистического. Но он верил в иные способы взаимодействия с миром. Поэтому когда он эти сказки читал, то в некотором смысле выстраивал энергетическую параллель с миром стихийных и астральных сил, с миром архетипическим[6]. Эти миры описаны в так называемом пятом неканоническом Евангелии Дионисия Ареопагита[7]. Предполагаю, что дедушка его читал, хотя никакой строго-настрого запрещенной тогда церковной пропаганды с нами, конечно же, не вел. Просто читал сказки с глубоким пониманием того, о чем на самом деле они повествуют.

Взрослые знают, что сказки слагали люди, умудренные опытом, для того, чтобы упростить и передать свой жизненный опыт: как хитра лиса, какой заяц бывает находчивый — чтобы дети быстрее смогли понимать характеры и воспринимать архетипы. Так исподволь в игровой волшебной форме на Руси детей посвящали в тонкий мир.

Мой отец так никогда и не смог понять: откуда во мне взялась и зачем мне нужна эта астрология, эта метафизика? Он смотрел на это как на некое чудачество, хотя понимал, что его сын на самом деле неглупый человек и читает серьезные книги. Он мне всегда говорил: «Слушай, ты столько книг перечитал, сколько я за несколько жизней не прочитал бы, но ты живешь в каком-то другом мире, в другом измерении». И это было правдой — я жил в двух мирах: реальный социалистический мирок и огромная загадочная Вселенная, которая так меня влекла.

Дед, который читал нам сказки, как я уже писал, был истинно верующим, был даже старостой в местном храме, который почему-то пощадили и не закрыли. В городе Озеры очень интересная церковь — копия Исаакиевского собора. Ее построил фабрикант Щербаков. Еще до революции в городе организовали крупное ткацкое производство. Большие корпуса были построены еще в конце XIX века из хорошего камня, они до сих пор стоят. Если бы строили в 1950-х годах, все бы уже развалилось. До сих пор там стоят щербаковские станки, даже с теми же станинами. Еще когда я жил в Озерах, там было, как в Иваново, очень много ФЗУ. Обучали ткачих, жизнь кипела, с разных сторон привозили хлопок, было и красильное производство, и ткацкое, своя прядильня тоже была и так далее. Это был такой, я бы сказал, Подмосковный центр ткачества.

Так вот, церковь, которую построил фабрикант Щербаков, была от нашего дома в четырех сотнях метров, то есть практически рядом. Мой дед, живший тоже недалеко от церкви, часто туда ходил, а после заходил к нам в гости, навестить дочь и внуков. Он приносил куличи, когда бывали церковные праздники. Для меня это было странным, поскольку мы не отмечали ни Пасху, ни святки — ничего, но тем не менее дед приносил нам угощения. Он приходил из церкви какой-то благообразный, особенный, и меня это привлекало.