Путь к Золотистой - [34]

Тут он заявил, что лучше уж немного попариться, чем страдать от царапин, да и объяснять потом родителям, где их получил, он этого не хочет и не допустит того, чтобы и я исцарапался. Пришлось мне облачаться в костюм наподобие того, что на нём, потому что я хорошо знал, что спорить в таких случаях с Антоном - занятие абсолютно бесполезное, его не переубедишь.

Из посёлка мы вышли так, чтобы никто нас не заметил. Скрывались за кустами, двигались короткими перебежками, пока, наконец, не скрылся из виду последний домик посёлка. С этого момента и начался наш поход. Поначалу мы шли легко, но через час уже успели немного устать и объявили привал. Сбросили одежду, искупались в речке, её прохладная вода давала ни с чем не сравнимое наслаждение. Потом выбрались на берег и растянулись на мягкой и зелёной траве лужайки.

– Рэй, может быть до развалин дойдём? - предложил Антон.

– Каких развалин? - удивился я.

– Забыл что ли? Тех самых. Здесь ведь когда-то город был. Я же тебе говорил.

– Я у Лека про них спрашивал, он сказал, что никаких развалин здесь нет, что город в своё время был снесён начисто.

– А мне про развалины дядя рассказывал. Он, мальчишкой ещё, бывал в этих местах. Он говорил, что это недалеко, всего километров двадцать. Километров пять мы уже прошли, так что только пятнадцать и осталось.

– Твой дядя и не такое может придумать.

Дядя Антона был писателем. Не из тех, что известны всем, а тех, что известны лишь узкому кругу людей. Он часто навещал наш посёлок, а когда приезжал, то всегда возился с нами. Не счесть всех его выдумок, которыми он нас развлекал, такой уж он был выдумщик. Когда-то в юности он был или археологом или палеонтологом, но бросил это дело, может быть, и не сам бросил, а выгнали его, это обстоятельство было покрыто густым туманом. И он стал писать.

– Не, это он не придумал, точно тебе говорю, он ведь не только мне о развалинах рассказывал.

– Можно и дойти, проверим, выдумка это или не выдумка, - согласился я, - Только когда туда дотопаем?

– А что, боишься, что вернуться не успеем? Всё равно ведь ночевать в палатке собирались. Ты же говорил, что тебе от брата нахлобучки не будет, ну а я привычный. А может быть и вообще не узнают.

– А мне кажется, что про меня Лек вообще всё знает. Всё-всё, даже то, что я никому и никогда не рассказывал… даже то, что я во сне вижу.

– Ты это зря, Рэй, брат у тебя что надо, мне бы такого брата.

– Да я не о том. Мне с ним почти всегда хорошо, но иногда бывают такие моменты…

– Да брось ты.

– Я правду говорю, Антон, иногда бывают такие моменты, когда я чувствую себя перед ним так, словно бы я - младенец, а он столетний старик, - сказал я и оборвал разговор.

Перевернувшись на спину, я несколько минут молчал, глядя в высокое и голубое летнее небо, по которому неторопливо плыли редкие кучевые облака. Мне было хорошо от того, что сейчас лето, от того, что небо такое голубое, а трава подо мною живая и мягкая. И ещё потому, что рядом со мной самый лучший мой друг, с которым мы отправились в настоящий поход. Антон двинул меня локтём в бок и вернул к реальности:

– Опять о чем-то мечтаешь?

– Не-а, просто на небо гляжу.

– Дальше пойдём или ещё разочек искупнёмся?

– Пойдём. Искупаться-то ещё успеем. Хотя бы на следующем привале. Далеко ведь ещё до этих твоих развалин, ещё не один привал придётся делать.

И мы снова пошли вдоль берега. Я не надел ботинки. Это Антон не может понять, как прекрасно пройтись вот так, босиком, по такой зелёной и мягкой траве. Это одно большое удовольствие. Но вскоре траву сменили камни, и удовольствие закончилось. Мелкая каменная крошка, осыпающаяся с изъеденных временем и погодой скал, не успевала окатываться рекой в гальку. Она больно впивалась в непривычные к хождению босиком ноги, и мне пришлось надеть ботинки, под ехидные усмешки Антона.

Минут через двадцать и чуть больше километра от нашего последнего привала обрыв вплотную подступил к реке, где сразу же начиналась глубина. Нам пришлось карабкаться по обрыву наверх. Антон лез впереди, а я следом. Из-под его ног на меня то и дело сыпалась сухая глина, из которой, помимо камня, был сложен этот обрыв. Когда мы уже были наверху и оттуда посмотрели вниз, поняли, насколько обрыв высокий, и каково было бы нам сорваться, даже с полпути. Но боязнью высоты мы с Антоном не страдали, поэтому обратили это предположение в шутку. Мы немного посидели на краешке обрыва, болтая ногами и посмеиваясь друг над другом, а потом продолжили поход.

Стоило нам удалиться от посёлка, как лес вокруг стал по настоящему диким и неухоженным. Наверно такими были леса на Земле в те времена, когда человек ещё не создал техноцивилизацию. По таким лесам когда-то бродили наши далёкие предки, но я видел такой лес наверно первый раз в жизни. Небольшие походы с Леком были не в счёт, он водил меня не в такой лес, тот лес был облагороженный человеком, во многом, как мне стало сейчас понятно, похожим на парк. Мы с Антоном перебирались через поваленные деревья, которые оказывались у нас на пути, продирались сквозь густой колючий кустарник, преграждающий нам дорогу. И я мысленно поблагодарил Антона за то, что он настоял на том, чтобы я надел эти штаны и куртку, вслух этого говорить было нельзя, потому что за этим последовали бы его насмешки о моей неразумности. Вслух же я спросил: