Путь к власти - [28]

. Ришелье встревожился. Из документа следовало, что союз между Англией и Испанией вот-вот будет заключен. Вот почему Холланд получил приглашение к кардиналу.

– Я соглашусь на брак французской принцессы с королем-протестантом при выполнении следующих условий: английский парламент отменяет законы, преследующие католиков, оглашает свободу вероисповедания, новая английская королева останется католичкой, – заявил Ришелье.

– Но Ваше преосвященство, вы забываете, что Оливарес предлагает нам в королевы инфанту на тех же условиях! – возмутился Холланд.

Кардинал понял, что нужно сбавить тон.

– Вы можете передать герцогу, что Франция заинтересована в переговорах. Я уже передал наши пожелания, герцог может выдвинуть свои. Король примет официальное посольство и выслушает предложения, касающиеся союза. Когда вы едете в Лондон?

– Завтра же, Ваша Светлость, но мне нужен портрет принцессы.

– Если я правильно понял, вы ограничены временем, поэтому тратить его на написание портрета я считаю излишним. Вы видели Генриетту Французскую и сможете засвидетельствовать ее красоту. Я могу вас снабдить вот этой миниатюрой, но она далека от совершенства. Решайте сами, показывать ее или нет.

Кардинал вручил графу полудетский портрет принцессы, к тому же очень неудачный. Но выхода не было, и Холланд отправился в Лондон.

– Ну, что же, – сказал Бэкингем, посмотрев на миниатюру, – могло быть и хуже. Полагаюсь на ваше красноречие, друг мой. Но инфанта не будет королевой Англии, это уже решено. А теперь – к королю.

Уговоры стоили герцогу двух недель беспокойства и бессонных ночей. Он сделал невозможным брак короля с инфантой, обнародовав испанские требования о возвращении в Англию ордена иезуитов. Парламент восстал. В результате король согласился жениться на Генриетте Французской, «если только Франция не потребует слишком многого».

– О, нет, Ваше Величество, – уверил короля Вилльерс, – требовать будем мы!

Глава 12. Приключения Джона, барона Вилльерса

После своего побега, вызвавшего настоящую бурю при английском дворе, Джон Вилльерс оказался во Франции. Здесь он должен был жить под именем мистера Гаррисона, сына богатого английского купца, отказавшись не только от имени, но и от дворянского звания. На этом настоял Бэкингем, понимая, что светская жизнь привлечет к брату дополнительное внимание. Герцог также советовал Джону опасаться прекрасного пола, который, как известно, слишком любопытен и не в меру болтлив, впрочем, не веря в успех такого предостережения…

Итак, барон Стоукский оказался в чужой стране, сопровождаемый только доверенным лицом своего брата, Патриком Роджерсоном.

После нескольких недель уединенной жизни в Бретани барон начал смертельно скучать.

– Патрик, мы едем в Париж, – сказал он, – и я не хочу слышать никаких возражений. К тому же мои деньги на исходе, и пополнить кошелек я смогу только у банкира Бурдоне.

– Вы все равно меня не послушаете, милорд, – ответил Роджерсон. – Хотя это в высшей степени неблагоразумно, я последую за вами.

В Париже Патрик снял часть дома № 13 на улице Медников. Несмотря на близость к Лувру, жилище казалось уединенным. Молодой человек осведомился у хозяина о соседях, и, получив ответ, что здесь квартирует солидный мужчина, «торговый человек, как и ваша милость», и так как в квартиру вел отдельный ход, вполне этим удовлетворился.

Впрочем, принадлежность соседа к купеческому сословию скоро начала вызывать сомнения у проницательного Роджерсона. От нечего делать тот подолгу просиживал у окна, что давало ему возможность наблюдать за посетителями. Среди них попадались монахи, были, возможно, и люди, связанные с торговым делом, но большинство составляли военные, по виду дворяне, которые, впрочем, тщетно пытались это скрыть. Сам же сосед, видимо, предпочитал принимать посетителей, а не наносить визиты. Если же ему и случалось покинуть свое жилище, то выходил он всегда в сопровождении слуги, вооруженного до зубов, и тщательно закутывался в плащ, несмотря на великолепную погоду.

Патрик высказал свои сомнения барону, и тот, скучая еще больше, чем камердинер, поскольку не привык к уединенному образу жизни, составил ему компанию, пытаясь разгадать эту тайну.

Однажды поздним вечером Роджерсон заметил, как напротив дома № 13 остановились носилки, откуда вышли две дамы в масках. Постояв минуту в нерешительности, одна из них подошла к двери в жилище графа и постучала. Патрик открыл дверь.

– Дома ли твой господин? – спросила она.

– Да, – удивленно ответил Патрик, – но он никого не принимает.

– Меня примет, – властно ответила ее спутница, подходя ближе.

Она сняла маску, и ошеломленный Патрик увидел лицо, красивее которого он никогда в жизни не видел. Другая девушка тоже была очень хорошенькая, правда, ее красота не шла ни в какое сравнение с внешностью решительной дамы. Юноша посторонился, пропуская их в дом.

– О небеса! – воскликнул Джон, спускаясь вниз. – Какая красавица!

– Вы кто? – проговорила темноволосая гостья, отступая на шаг.

– Я – хозяин этой скромной обители, – проговорил барон, изящно поклонившись.

– Вот как? – гостья на мгновение задумалась. – В таком случае извините нас за вторжение, мы, вероятно, ошиблись дверью.