Путь к смерти. Жить до конца - [12]

— Теперь ты заснешь. А завтра наступит облегчение, — и бесшумно удалилась.

В холле она сказала Розмари:

— Ваша дочь очень, очень больна. Но я готова ее лечить. Может она совсем прекратить обычное лечение?

Предложение было искренним и серьезным, и Розмари неуверенно отвечала:

— Я спрошу Джейн… Я позвоню вам. И очень благодарна. — Розмари взялась за кошелек. — Я бы хотела…

— Только расходы на проезд, милая, — с чувством сказала целительница. — Иначе нельзя. И что бы вы ни решили, я буду думать о Джейн. И мои друзья тоже.

Розмари поднялась к дочери — она не спала.

— Миссис Клэр сказала, что может меня вылечить, если я всерьез ей поверю, — спокойно произнесла Джейн. — Но не знаю, смогу ли я — вряд ли. Мне нельзя рисковать.

Позже она сказала матери, что именно тогда, после ухода целительницы, поняла, что скоро умрет. Она уже начала засыпать, когда ее охватили страх и отчаяние — надежды не было.

Вскоре после визита миссис Клэр Розмари проснулась среди ночи от жуткого крика. Джейн поднялась с постели, стараясь выпрямить ногу.

— Какая невыносимая боль в боку — наверное, неудобно лежала, — простонала она.

В этот момент и Розмари поняла, что Джейн обречена. Мать теперь знала: в ней самой крепла уверенность в неизбежности утраты. Но когда болезнь принимала новый оборот или появлялась ложная тревога, муки Розмари возрастали до критического предела. Новые пятна? Или еще одна опухоль? Мы понимали неизбежность ухудшения состояния Джейн, но все-таки каждый раз удар обрушивался внезапно, и, чтобы его преодолеть, Розмари нуждалась в поддержке. Тереза и Джейн тоже боролись — каждая по-своему. В душе каждой из трех женщин жил молчаливый страх, и его было необходимо отбрасывать, подавлять. Но об этом почти не говорили. Всячески старались облегчить друг другу жизнь, и довольно успешно.

Новым союзником стал Майкл — его появление всегда вселяло в Джейн уверенность. В серьезности заболевания Джейн он не признавался даже самому себе и, едва она падала духом, делал все, чтобы вернуть ей уверенность и стремление одолеть болезнь. Их прежнюю любовь он использовал как оружие, чтобы отразить нависшую над любимой беду. Он лучше других знал, как стать Джейн ближе и дороже всех. Чтобы оживить прошлое, он вспоминал годы, проведенные ими в Брайтоне.

Порой он просто говорил какие-то слова прежних дней, и смысл их был понятен только им одним. Эти слова не только выражали ласку, но приобрели особый смысл в те времена, когда влюбленные путешествовали и многое пережили. Иногда оба вспоминали свои прежние разногласия или времена гармонии. В попытках Майкла вернуть прошлое таилась опасность для обоих.

Майкл брал Джейн за руку, целовал ее и нежно, бережно обнимал. Он снова стал ее любовником, чтобы красноречивее всяких слов уверить любимую: «Ты моя прежняя Джейн». Она не говорила, что ей нужно именно такое подтверждение, но, вероятно, имела это в виду, сетуя на распухшую ногу и безобразный шрам на теле.

Обняв Джейн, Майкл заставил ее встать и спуститься по лестнице, а потом осторожно снова подняться. Он объяснил Джейн, что это необходимо — так она скорее выздоровеет.

— Я знаю, тебе больно, но так надо.

И Джейн послушалась Майкла.

Она откликнулась на чувства Майкла и стала ему близка, как некогда в Брайтоне. В дневнике она записала: «После мамы и Терезы Майкл помог мне больше всех и стал самым дорогим. Я очень близка ему физически и духовно. Несколько раз, когда мы оставались наедине, я чувствовала себя с ним единым целым и в глубине души поняла, что после нашего разрыва мне его всегда недоставало».

Но вправе ли она снова влюбиться и увлечь Майкла за собой? Джейн писала об «опасности» своей слишком большой близости с Майклом и опасалась за него. «Только что я написала „опасность“. Почему же? Я боюсь слишком от него зависеть? Или ему повредить? Или что он не станет обо мне заботиться?»

Или потому, что она знала, как неясно ее будущее? «Может, только потому, что болезнь сделала меня еще более уязвимой и беспомощной, он и тянется ко мне?» — писала Джейн. Впоследствии Майкл, вспоминая эти дни, и сам не мог объяснить мотивы своего поведения. Перед отъездом Джейн в Грецию они опять ненадолго сблизились. Заново открывали друг друга, оба жалели, что так долго были в разлуке, охотно вспоминали прошлое. Джейн записала: «Возможно, я бы соблазнилась закрутить с Майклом роман вовсю, если б не уезжала за границу». Вернувшись в Англию и услышав от доктора Салливана плохие вести, она первым делом позвонила Майклу.

Тереза пробыла с нами уже три недели, и ей было необходимо возвращаться в Америку. Она бы многое отдала, чтобы обнять Джейн и сказать ей просто:

— Ты, Джейн, умираешь, давай поговорим.

Но из уважения к Розмари Тереза промолчала. По иронии судьбы, мать Джейн не знала мыслей Терезы. Розмари полагала, что они с Терезой до конца понимают друг друга и обе считают ненужным сообщать дочери, как мало у нее шансов выжить. По существу, Розмари обманывала себя — ведь ей хотелось верить в лучшее. Тереза же была иного мнения.

На смену Терезе из Бостона прилетали Ричард и Джоан. Мать опасалась, что усталые и раздраженные с дороги они ворвутся в дом и выложат больной всю правду.