Путь к себе: система координат. Мистическая сила древних в нашей жизни - [54]

Потому-то и бывает так, что неверие борется оружием веры, внушая массе верующих страх перед Божьей карой и наказанием. Логика атридов в этом случае довольно проста: если человек слепо верит и боится, то он не задумывается, а выполняет любые заветы, чтобы хотя бы иллюзорно ослабить свой страх. Но ведь страх перед Богом не исправил ни одного из человеческих недостатков!

Ужасно!

Но это чистая правда. И за ней кроется еще большая опасность.

Какая?

Отчужденность от собственных сил не только ставит человека в рабскую зависимость от Бога, но и делает его злым. Он лишается веры в окружающих и самого себя, лишается опыта собственной мудрости, силы, наконец, любви. В результате священное отделяется от мирского. В миру человек поступает без любви, поэтому в той части своей жизни, которая отдана религии, он чувствует себя грешником и пытается вернуть потерянную человечность, соприкасаясь с Богом. Одновременно он старается заслужить прощение, выставляя напоказ собственную беспомощность и незначительность. Чем больше он славит Бога, тем опустошеннее становится. Чем он опустошеннее, тем более греховным себя чувствует. Чем более греховным он себя чувствует, тем больше славит Бога и тем меньше способен к восстановлению самодостаточности. Таким образом, человек попадает в порочный круг, становясь фанатиком. А люди, ослепленные фанатизмом, нетерпимые и жестокие в своей вере, не могут быть добры по одной-единственной, но важной причине – в них затаилась темная энергия ненависти, которая сметает все на своем пути.

А ведь этого можно было бы избежать, если бы человек взял на себя силу вникнуть в суть эзотерического учения своей религии, которая гласит: «Стремись к совершенству в земных делах, и ты станешь равным Богу», «Бог не ревнив, потому что Он единственный, каким бы именем ты Его ни назвал, кто хочет, чтобы ты снова обрел Его в своей мудрости». Ведь именно с таким заветом милосердный и любящий Бог, каким Его признают все, должен обратиться к человеку – не рабу, а равному себе.

Не стоит уподобляться фанатикам, которые уверовали в то, что Бог милосерден только с ними, тем самым перечеркивая всю безмерность и безграничность Его милосердия. Мы должны задуматься: соответствует ли тот образ Бога, которому мы поклоняемся, действительности? Попытавшись мыслить критично, мы сможем постичь глубинную суть религиозного учения. И тогда нам не придется отказываться от него, чтобы обогатиться новыми знаниями и обрести божественную силу, путь к которой мы ограничивали, сужая рамки собственного восприятия. Мы познаем высшую суть любой религии, которая заключается в стремлении к спокойствию, гармонии и совершенству.

А как насчет характерной для многих традиционных религий концепции греха, вины перед Богом?

Существование норм, определяющих образ жизни человека, предполагает их нарушение, а поэтому концепции греха и вины. Концепции эти разнятся в различных религиях. В первобытных – это нарушение табу, почти не имеющее этической нагрузки. В авторитарной религии грех – это прежде всего неподчинение власти и лишь затем нарушение этических норм. В высшем аспекте любой религии понятие совести не внешний голос высшей власти, но голос самого человека, его высшего «Я», хранитель цельности, призывающий человека к себе, когда ему грозит опасность утратить самость. Грех – это прежде всего грех против себя, против того Бога, который живет внутри вас.

При авторитарном подходе признание собственной греховности вызывает ужас, ибо совершить грех – значит ослушаться могущественную власть, которая с неотвратимостью накажет грешника. Церковь внушает человеку, что моральное падение – чаще всего акт восстания, искупить который можно лишь преувеличенным повиновением. Реакция на чувство вины делает человека бесправным и бессильным, заставляя полностью отдаться на милость властей в надежде на прощение. Такой тип раскаяния ввергает человека в страх и трепет. Для людей зависимых и слабых это еще и зависимость от мнения религиозных деятелей, которые «от имени Бога» выражают грешнику свое неодобрение и призывают «умилостивить Всевышнего» покаянием, после чего все станет на свои места. И человек платит за облегчение боли зависимостью от тех, кто владеет привилегией отпускать грехи и говорить «от имени Бога».

Церковь внушает, что показное благочестие может реабилитировать грешника в глазах Божества: «Бог отвернулся от тебя? Он требует покаяния и жертв, а затем снова вернется, чтобы помогать тебе». Так многие люди совершают неблаговидные поступки, каются за них в храме, а выйдя из него, снова совершают все то же в надежде на новое покаяние, которое заставит Бога даровать им свою милость. Когда же этого не происходит, они начинают замаливать грехи все упорнее, пока не опускаются на уровень фанатиков, одержимых идеей своей непогрешимости перед Богом, потому что они так ревностно служат Ему. Но покаяние из страха перед наказанием не меняет внутренней сущности человека, и так он будет грешить и каяться еще очень долго.

В эзотерической, глубинной сути различных религий можно обнаружить совершенно иное отношение к греху: когда нет ненависти и нетерпимости, на присущие человеку нарушения норм жизни смотрят с пониманием и любовью, а не злобно и презрительно. Реакция осознания вины не ненависть к себе, равнодушие или надежда на то, что «Бог очистит», но стимул к тому, чтобы исправиться. Некоторые христианские и еврейские мистики не без оснований считают грех необходимым условием добродетели. Ведь когда некий индивид грешит, а затем реагирует на грех не страхом, а заботой о спасении, он сможет стать человеком. Если центром религиозного мышления является утверждение силы человека, его подобия Богу, то опыт радости, а не горя от осознания грехов означает полное признание человеческой силы, а не бессилия.