Путь к рейхстагу - [39]
Поздним вечером правее Виклефштрассе переправился через канал и 1-й батальон 469-го стрелкового полка.
Роты заняли плацдарм в полкилометра по фронту.
Из артиллеристов первым форсировал канал расчет сержанта Новикова. Фашисты внезапно открыли по нему сильный пулеметный огонь. Все лошади были убиты, ранило ездового, но солдаты не растерялись: они на руках перекатили орудие. Вручную были переправлены по полуразрушенному мосту и остальные пушки из батареи старшего лейтенанта Фоменко.
Овладев станцией Бойссельштрассе, 756-й стрелковый полк занял исходное положение для наступления на Моабит - старинный густонаселенный и сильно укрепленный район Берлина. На этом пути нас ожидали битвы за парк Кляйн Тиргартен, тюрьму Моабит и улицу Альт Моабит. Отсюда открывался путь на северный берег реки Шпрее, прикрывавшей подступы к парку Тиргартен с главными правительственными учреждениями и рейхстагом.
Весь день 27 апреля батальон упорно продвигался вдоль Бойссельштрассе, вышел к перекрестку этой улицы со стороны Виклефштрассе, затем повернул на восток. Потом резко свернул на юг, чтобы подойти к парку Кляйн Тиргартен через улицу Турмштрассе. Артиллерия сопровождения и даже 152-миллиметровые гаубицы следовали в боевых порядках штурмовых подразделений.
К 20 часам 27 апреля наш полк перерезал Штромштрассе, улицу Альт Моабит и захватил восточную часть парка Кляйн Тиргартен. На этом рубеже по решению полковника Зинченко мы приостановили продвижение, чтобы привести подразделения в порядок и подтянуть тылы.
Все сильнее сжималось кольцо вокруг фашистской группировки. К 21 апреля немецко-фашистские войска, оборонявшие Берлин, занимали территорию в 325 квадратных километров и имели общую протяженность фронта по кольцу около 100 километров, а после недельных боев их положение стало катастрофическим. Вражеская оборона представляла узкую полосу, протянувшуюся с востока на запад на 16 километров, ширина ее составляла от двух до пяти километров.
С утра 28 апреля 756-й полк возобновил наступление. Часа через три наш батальон вышел к тюрьме Моабит. Она располагалась на небольшой возвышенности и была опоясана высокой кирпичной стеной.
Выделялись огромные железные ворота. Во дворе над кирпичной стеной возвышалось до десятка массивных зданий. Сколько людей, известных всему миру, томилось в мрачных застенках этой каменной крепости! Здесь много лет в одиночной камере содержался вождь немецкого народа Эрнст Тельман, которому фашисты не дали дожить до светлого дня победы над гитлеризмом. Отсюда увезли на казнь одного из лучших сынов чешского народа Юлиуса Фучика. Тут находился в заточении и погиб выдающийся поэт татарского народа Герой Советского Союза Муса Джалиль...
Однако штурмовать тюрьму нам не пришлось. Командир полка принял другое решение. Он приказал нашему батальону наступать в направлении реки Шпрее, а ликвидировать вражеский гарнизон, оборонявшийся в тюрьме, поручил второму батальону.
Мы вновь пошли вдоль улицы Альт Моабит, и к 19 часам роты достигли Шпрее.
Берлин был в огне. Небо окрасилось в желто-бурый цвет. Над грохочущим городом, засыпанным пеплом пожаров, висело густое облако черного дыма и пыли.
На какой-то миг фашисты пришли в замешательство. Они никак не ожидали, что советские солдаты так быстро появятся у Шпрее.
Рядом со мной возле подковообразного здания расположился Кузьма Гусев с радистом.
- Разверните радиостанцию, доложу командиру полка обстановку, приказал я начальнику штаба.
Связь с полковником Зинченко установили быстро.
- Мы на набережной Шпрее.
- Не может быть! Проверьте, не канал ли какой-нибудь это? Еще раз уточните и доложите снова, - потребовал полковник.
После более тщательного изучения прибрежных улиц и реки мне пришлось снова доложить, что батальон вышел к Шпрее.
Вскоре к нам присоединились батальоны капитана Давыдова и майора Логвиненко. Слева находились боевые порядки частей 171-й стрелковой дивизии.
Сомнений не оставалось. Наши войска подошли с севера к центральной части парка Тиргартен - центральному сектору обороны Берлина. Таков был итог двенадцатисуточного наступления.
* * *
Итак, части 79-го стрелкового корпуса вышли к Шпрее.
Командир корпуса получил приказ: форсировать реку, овладеть зданием рейхстага и водрузить на нем Знамя Победы.
Наш батальон на своем боевом пути не раз преодолевал водные рубежи. Но форсирование Шпрее и для нас представляло исключительные трудности. Ее отвесные берега, одетые в отполированный гранит, возвышались над уровнем воды до трех метров.
Извилистое русло образовало здесь дугу, один конец которой примыкал к рейхстагу, а через другой был перекинут мост, называемый Мольтке-младший. Остальные мосты фашисты разрушили.
Справа, на противоположном берегу, широко раскинулся парк Тиргартен, занимавший десятки гектаров. Вдоль него протянулось Шарлоттенбургерштрассе, а южнее, за Тиргартенштрассе, протекал Ландвер-канал.
Парк Тиргартен, Королевскую площадь, все улицы и площади, прилегающие к рейхстагу, гитлеровцы подготовили к длительной обороне. Всюду, где только возможно, они оборудовали траншеи, ходы сообщения и укрытия. В парке Тиргартен разместились зенитно-артиллерийские и минометные батареи, которые вели непрерывный огонь по нашим подразделениям. Противотанковые рвы, проволочные заграждения, минные поля - все это делало вражескую оборону труднопреодолимой.
Командующий американским экспедиционным корпусом в Сибири во время Гражданской войны в России генерал Уильям Грейвс в своих воспоминаниях описывает обстоятельства и причины, которые заставили президента Соединенных Штатов Вильсона присоединиться к решению стран Антанты об интервенции, а также причины, которые, по его мнению, привели к ее провалу. В книге приводится множество примеров действий Англии, Франции и Японии, доказывающих, что реальные поступки этих держав су щественно расходились с заявленными целями, а также примеры, раскрывающие роль Госдепартамента и Красного Креста США во время пребывания американских войск в Сибири.
Ларри Кинг, ведущий ток-шоу на канале CNN, за свою жизнь взял более 40 000 интервью. Гостями его шоу были самые известные люди планеты: президенты и конгрессмены, дипломаты и военные, спортсмены, актеры и религиозные деятели. И впервые он подробно рассказывает о своей удивительной жизни: о том, как Ларри Зайгер из Бруклина, сын еврейских эмигрантов, стал Ларри Кингом, «королем репортажа»; о людях, с которыми встречался в эфире; о событиях, которые изменили мир. Для широкого круга читателей.
Борис Савинков — российский политический деятель, революционер, террорист, один из руководителей «Боевой организации» партии эсеров. Участник Белого движения, писатель. В результате разработанной ОГПУ уникальной операции «Синдикат-2» был завлечен на территорию СССР и арестован. Настоящее издание содержит материалы уголовного дела по обвинению Б. Савинкова в совершении целого ряда тяжких преступлений против Советской власти. На суде Б. Савинков признал свою вину и поражение в борьбе против существующего строя.
18+. В некоторых эссе цикла — есть обсценная лексика.«Когда я — Андрей Ангелов, — учился в 6 «Б» классе, то к нам в школу пришла Лошадь» (с).
У меня ведь нет иллюзий, что мои слова и мой пройденный путь вдохновят кого-то. И всё же мне хочется рассказать о том, что было… Что не сбылось, то стало самостоятельной историей, напитанной фантазиями, желаниями, ожиданиями. Иногда такие истории важнее случившегося, ведь то, что случилось, уже никогда не изменится, а несбывшееся останется навсегда живым организмом в нематериальном мире. Несбывшееся живёт и в памяти, и в мечтах, и в каких-то иных сферах, коим нет определения.
Патрис Лумумба стоял у истоков конголезской независимости. Больше того — он превратился в символ этой неподдельной и неурезанной независимости. Не будем забывать и то обстоятельство, что мир уже привык к выдающимся политикам Запада. Новая же Африка только начала выдвигать незаурядных государственных деятелей. Лумумба в отличие от многих африканских лидеров, получивших воспитание и образование в столицах колониальных держав, жил, учился и сложился как руководитель национально-освободительного движения в родном Конго, вотчине Бельгии, наиболее меркантильной из меркантильных буржуазных стран Запада.