Путь хунвейбина - [27]

- Слушай, Янек, ты читал о тактике «пролетарских экспедиций», которая была на вооружении итальянских автономистов и первого поколения «Красных бригад»? В масках они проникали на промышленные объекты и совершали акты саботажа.

Янек кивнул головой.

- Ты предлагаешь ощутить жар пролетарского сообщества? – спросил Янек и улыбнулся.

Я и Янек выучили наизусть то, что писал о «пролетарских экспедициях» Антонио Негри: «Всякий раз, когда я надеваю пассамонтану, я ощущаю жар пролетарского сообщества. Всякий акт разрушения и саботажа отзывается во мне как голос классовой общности. Возможный риск меня не тревожит. Я ощущаю лихорадочное возбуждение, как если бы ждал встречи с любовницей».

- А почему бы и нет? Только вместо актов саботажа мы будем раскидывать в цехах листовки. Рабочие утром придут и увидят их, подумают, что на заводе работает тайная революционная организация. А потом, когда мы появимся у проходной с газетами, они свяжут листовки с нами. И зауважают нас.

- Хорошая идея. Нужно ее обсудить с Бером и Гошей.

Янек уехал наутро, ночевал он в моей каморке, а я читал всю ночь Мао Дзе Дуна в помещении для занятия музыкой. Найдя новый тактический ход, мне не терпелось применить его на практике.

Однако то, что я ничего не делал как вожатый, раздражало начальство лагеря для детей милиционеров, и мне поручили заняться подготовкой военно-спортивной игры «Зарница». Я сперва расстроился из-за того, что придется заниматься всякой советской ерундой. Но потом на меня снизошло. Я написал сценарий «Зарницы» по мотивам Гражданской войны на Украине. Играют четыре отряда: красноармейцы, белые, петлюровцы и, конечно, махновцы. Перед каждым отрядом ставится задача – захватить радиоузел и административный корпус. Тот, кто сделает это первым – побеждает. Начальство одобрило мой сценарий. Всем четырем отрядам я написал тексты обращения к «согражданам», которые они должны были прочесть в случае, если захватят радиоузел. Дети играли с энтузиазмом. Командирами белых, красных и петлюровцев были молодые милиционеры и тюремные охранники, которые работали в лагере старшими пионервожатыми. Я, естественно, командовал махновцами.

Дабы использовать игру в пропагандистских целях, мне надо было захватить радиоузел лагеря. И пока другие отряды отбивали друг у друга жилые корпуса, чтобы подобраться поближе к зданию администрации, я с отрядом «махновцев» занял радиоузел и начал вещание.

«Граждане! Товарищи! Друзья! Белые офицеры, красные комиссары и националисты петлюровцы – все это враги трудового народа. Они воюют друг с другом за власть над вами. Все они хотят угнетать и эксплуатировать вас! Только мы – революционные повстанцы-махновцы – выражаем волю народа, потому что мы и есть - народ! Разгоняйте органы власти белых, красных и петлюровцев! Создавайте вольные Советы! Вставайте под знамена Революционной повстанческой армии! Да здравствует революция! Да здравствует свободные коммунизм и анархия!» - разносился мой картавый голос по лагерю. Дети из других отрядов, воодушевленные этими призывами, стали переходить к «махновцам». И мы в итоге победили. Я остался в радиоузле, а часть отряда свободно прошла через весь лагерь и спокойно заняла административный корпус.

Наверное, милицейское начальство пожалело, что доверило мне организацию «Зарницы», но дети были довольны и попросили меня рассказать им о Махно, и я неделю ходил по отрядам перед отбоем и рассказывал ребятам о Несторе Ивановиче.

В пионерском лагере я сумел «завербовать» в РПЯ однокурсника Александра Гажева, полноватого, черноволосого парня с очками на мясистом носу. Он заслуженно пользовался репутацией чудака. Время от времени он сообщал окружающим, что находится «на ручнике» - так он называл заторможенное состояние. Он постоянно попадал в какие-то странные истории. Даже в пионерском лагере. Так, когда он нес дежурство в административном корпусе, его домогалась пьяная повариха. Она разделась догола, встала в позицию «пьющего оленя» и попросила Саню: «Возьми меня!», а Саня Гажев убежал. Вслед он слышал голос поварихи: «Дурачок! Куда же ты?! Ты же мне нра-ви-шься!». Потом Гажев рассказывал, что увиденное произвело на него страшное впечатление. Что открылось перед его глазами – Саша молчал. Повариха была обычной выпускницей ПТУ, чем она могла отпугнуть Гажева - не понятно.

Если человек кажется странным обывателям, это не значит, что он потерян для революции, рассуждал я. Мы разговаривали с Сашей, совершали вместе пробежки по вечерам. В ходе пробежек я объяснял ему, почему в России победил сталинизм и почему сталинизм является отрицанием социализма. Саша высказывал вполне здравые мысли, чувствовалось, что он много читает, неплохо знает историю, в частности, события Гражданской войны. Конечно, я рассказывал ему о «Красных бригадах» и немецкой «Фракции красной армии» как об организациях, с которых мы должны брать пример. В конце концов, Саша заявил, что присоединяется к РПЯ. Честно говоря, вступление Гажева в РПЯ подорвало авторитет нашей организации среди студентов факультета истории и обществоведения. Если в РПЯ Саня Гажев, значит, это не серьезная организация – решили они. Но Саня стал активистом организации в трудный момент, когда другие разочаровывались в политической деятельности, он был вместе с нами два года, до окончания института. Потом он работал учителем, сильно нуждался, а сейчас он служит во внутренних органах. В марте 2005 года я видел, как он руководил разгоном пикет «яблочников» на Малой Конюшенной, не особенно в этом преуспел, а кто-то из участников пикета послал Саню на три буквы.