Путь хитреца - [9]

— Простите за задержку, я только что сбил человека.

Надо сказать, что последние сутки в жизни Артюхина выдались не самые сладкие. Вынужденно согласившись на ранние переговоры, Станислав Михайлович решил лечь пораньше, дабы со свежими силами противостоять жалобному нытью мошенника Рыжикова. Но едва его мысли начали терять сосредоточенность, затрещал дверной звонок.

— Какого клоуна принесло? — ругнулся хозяин квартиры и, накинув халат и тапочки, пошел открывать. В глазок никого не было видно. Он уже повернул обратно, как раздался второй звонок. — Кто там?

— Дяденька, купите щеночечка! — раздался из-за двери тоненький детский голосок. Артюхин еще раз посмотрел в дверной глазок. На этот раз разглядел чью-то шапку и открыл дверь.

— Вы чего?

Перед дверью стояли два сорванца не старше десяти-одиннадцати лет, держа в руках маленький шерстяной комочек.

— Купите щеночечка, — загнусавил один из них, — а то мы его утопим.

— А ну быстро по домам! — прикрикнул бизнесмен и захлопнул дверь. — Пацаны деньги выпрашивают, — пояснил он жене.

Раздраженный, он успел только накрыться одеялом, как звонок повторился. Тяжело дыша, Артюхин снова залез в шлепанцы и халат. Потопал к двери.

— Я что, неясно сказал? — рявкнул Станислав Петрович, открыв дверь.

— Ну, жалко же щеночечка-то! — заныл тот, что помельче.

Поняв, что просто так они не отвяжутся, Артюхин сбавил обороты:

— Сколько хотите, вымогатели?

— Двести.

Станислав Петрович сходил за деньгами и, заплатив пацанам, закрыл дверь. Не успел он сделать и нескольких шагов от двери, как снова заверещал звонок.

«Похоже, вечер удался», — подумал Артюхин.

— Что еще?! — он был на взводе.

— Вы щеночечка забыли.

Приобретение неясной породы пришлось накормить и напоить. Чтобы не мешал спать, невольный собаковод закрыл его на кухне. Но щенку это не понравилось. Недовольный, он начал скрестись в кухонную дверь и громко скулить. Артюхин накрыл голову подушкой, надеясь, что пес успокоится. Промучившись полчаса, возмутилась жена:

— Да сделай же с ним что-нибудь!

Оставалось только освободить заключенного. Счастливый друг человека радостно залаял и, ворвавшись в спальню, первым делом полез на кровать. Его пришлось скинуть. Так появилась первая царапина на руке инвестора. В следующие полчаса спаситель животных боролся за свое право спать на постели только с женой. И когда щенок, наконец, прекратил попытки, уставший Станислав Михайлович сомкнул глаза.

На этот раз из небытия его вырвал мобильник. Артюхин даже подпрыгнул в постели от громкой сирены. Это сработала охранная система его «хаммера», посылая сигнал через сотовую сеть. Безрезультатная пробежка до машины и назад развеяла остатки сна. В тот момент Станислав Михайлович не подозревал, что таких пробежек будет еще не менее трех. Посвятив им полтора часа беспокойной ночи, измученный, он плюнул на машину и, выключив мобильник, пошел спать. Но перед самой кроватью его нога скользнула по мокрому, и Артюхин всей своей массой рухнул в собачью лужу. Пока Станислав Михайлович принимал душ, щенок мирно посапывал, прижавшись к его жене.

Бороться с маленьким беспечным вредителем сил больше не было. Станислав Михайлович улегся на свое место и решил не реагировать ни на какие раздражители. Но его тонкое обоняние не позволило это сделать. Гадкий запах отходов собачьей жизнедеятельности раздражал нюх. Самым неприятным было то, что источник запаха находился где-то совсем рядом. Найти его удалось на ощупь. На грязных лапках маленького чудовища. Как выяснилось, щенок наделал посреди комнаты и перед тем как залезть на кровать просто побегал по своей куче.

— Да ты… Рыжиков! — обозвал щенка разъяренный собаковладелец.

После короткой семейной ссоры обязанности были поделены не в пользу хозяина дома: ему пришлось отдраивать пол и лапки щенка, пока жена меняла белье. Перед тем, как лечь спать, Артюхин выпил снотворное. Но и этот поступок оказался недальновидным.

Добираясь ранним утром до места встречи, Станислав Михайлович боролся не столько с московскими пробками, сколько с действием сильнейшего снотворного. И, когда силой характера победа над особенностями московского движения была почти одержана, в пятидесяти метрах от финиша перед самой парковкой уставший организм допустил ошибку. Глухой удар в кузов «хаммера» и резкий женский крик мгновенно вывели Станислава Михайловича из коматозного состояния. Как ошпаренный он выскочил из машины. Прямо в снегу на обочине, закатив глаза, в неестественной позе с раскинутыми в разные стороны руками лежала молодая черноволосая женщина.

— Твою мать! — отчаянно ругнулся Артюхин.

Его трясло крупной дрожью. Перед глазами встала его рыдающая мать, осиротевшие дети и безысходная тоска магаданских степей. Не зная, что делать, он почему-то начал собирать оброненные девушкой сумочку и перчатки, стыдливо поправил откинутый полог ее шубы. Подбежавшие люди что-то спрашивали. Один из них начал бить ее рукой по щекам. От такого обращения брюнетка очнулась, неуверенно встала и, не забыв свои вещи, куда-то пошла. Вскоре Артюхин осознал, что стоит один возле своей машины, и никому до него нет дела.