Путь феникса - [3]

— С дороги, быдло! — раздался впереди зычный орочий рявк.

Питер отвлекся от приятных мыслей, поднял взгляд и посмотрел вперед. Топорище Пополам орал на орчонка-пастушка, которого угораздило пересечь дорогу высокой процессии. Орчонок тоже что-то вопил в панике, он приказывал собакам, а собаки гавкали, направляя овец в нужную сторону лаем и укусами. Так устроена жизнь: собаки пасут скот, орки пасут собак, люди пасут орков. А жрецы присматривают за тем, чтобы паства проходила в соответствии с заветами Иеговы, Никс, Шивы и других почитаемых богов, которые есть разные проявления единого Великого Духа. А если говорить по-простому, без высоких словес: паства должна проходить так, чтобы пастухам наивысшего уровня доставалось максимальное количество доступных жизненных благ. А у жрецов-пилигримов, к обществу которых принадлежит дьякон Питер Пейн, миссия особая — они расширяют сферу познания и тем самым удлиняют список жизненных благ, доступных в принципе. Каких-то сто тысяч дней тому назад во всем Барнарде наличествовало только три шлема грез. А теперь их не менее трех сотен, в нынешнюю эпоху олигарх без шлема грез — как воин без лошади. И шесть этих шлемов доставил в цивилизованные края лично дьякон Пейн. А из этой поездки он привезет нечто куда более ценное, если, конечно, на то будет воля Никс и Фортуны. Или, если говорить по-простому: если Питер не облажается.

— Кажется, балаган показался, — подал голос Хайрам Честер, старший из двух рыцарей, сопровождающих отца Питера в походе.

Питер сощурил глаза и через некоторое время сказал:

— Да, похоже на то.

Он повеселел. Питер не боялся тягот и лишений походной жизни, но предпочитал избегать их, когда есть такая возможность. Нет ничего ужасного в том, чтобы переночевать в чистом поле без ванны и телок, но не два же раза подряд! И одежду не мешало бы постирать. Может, устроить себе маленькие каникулы? Здесь, в Оркланде не так комфортно, как на курортах Лазурного Берега, купаться можно только в грязных лужах, изысканных яств не найти, конопля отвратительного качества, а из женщин доступны только телки-орчанки. Но зато здесь самый занюханный пономарь чувствует себя верховным вождем, Самым Дорогим Господином.

В наше смутное время Оркланд — единственное место во вселенной, до которого не дотянулся еще зловонный дух распада и разложения, когда каждый роет свое себе, и лучшие юноши воротят нос от жреческой службы, и направляют свои стопы к богомерзким торгашам-олигархам. А Самый Дорогой Господин, верховный вождь Морис Трисам, да познает его Калона обоими доступными способами одновременно, больше времени проводит в опиумных грезах, чем в реальном мире. Чем и пользуются олигархи, да познает их Калона тоже. Раньше, когда Питер был молод, жрецом мечтал стать каждый второй юноша, конкурс в семинарию доходил до двадцати человек на место, об ордене пилигримов слагали стихи, Питер тогда всерьез полагал, что близится предсказанный золотой век, что это случится уже на его веку. Что близок час, когда древние артефакты снова станут служить людям, и низринется небесный огонь на богомерзкие эльфийские леса, и низвергнутся беложопые твари в преисподнюю, и настанет… Нет, не судный день, судный день — это аллегория, царство праведников настанет, парадайз на земле. И никто не уйдет обиженным.

Но не исключено, что парадайз придет на Землю еще при жизни отца Пейна. Все зависит от того, что именно он найдет в Плохом Месте. А также от того, сумеет ли он войти в Плохое Место, остаться живым и вынести в божий мир то, что найдет там.

3

Эльфы действовали вполне предсказуемо. Основная масса двинулась перпендикулярно реке, вглубь степей, разведчики рассыпались в стороны широким веером. Серый Суслик оценил численность врага примерно в сто особей. Это плохо, это, получается, не отчаянная выходка бестолковых беложопых юношей, а хорошо спланированный набег, возглавляемый опытным вождем. Если у них есть гранатометы… Да уж наверняка есть, у такой-то армии…

По расчетам Серого Суслика выходило, что к концу второй ночи эльфы найдут первые следы близкого орочьего стада. А на третью ночь в загон придет беда.

Разведчики шли по следу до полудня, затем Серый Суслик решительно повернул коня на юго-восток.

— Возвращаемся в загон, — приказал он.

Он ожидал, что Два Воробья начнет интересоваться причинами такого решения, и уже почти приготовил подходящее объяснение. Конечно, он не собирался говорить мальчику, что быстро просчитал обстановку на три дня вперед и принял сознательное решение. Добрый господин Роджер Стентон на месте Серого Суслика сомневался бы и колебался до самого заката, а то и дольше. Негоже презренному орку быть разумнее своего доброго господина.

Серый Суслик представил себе Роджера Стентона верхом на лошади, в самом дальнем конце Запретного Пастбища, и рассмеялся.

— Чему ты смеешься? — спросил Два Воробья.

— Смех без причины — признак дурачины, — ответил Серый Суслик.

Два Воробья насупился и ничего не ответил. Он подозревал, что Серый Суслик, произнося эти слова, имел в виду что-то сложное, но что именно — Два Воробья никак не мог понять. Это его злило.