Путь дурака: Гарри Поттер в России (Путь дурака 1,2,3,7) - [137]

— Ну что? Раздевайся и становись на карачки, раз ты теперь будешь козлом, — жестко сказала Элен, прервав его размышления, — и пошире расставь ноги, чтоб нам было поудобнее целовать и лизать твой священный анус.

Нарада стал торопливо стягивать с себя одежду, стараясь при этом выдерживать величественный образ. Затем, поправив свои засаленные волосы, он опустился на карачки и выставил жопу вверх, разведя ноги в стороны, а ведьмы стали кружиться вокруг него под аккомпанемент мощных колонок, из которых кричал воющий голос:

Сатана, ответь мне,

Где ты бродишь?

Я к тебе взываю.

Больше не верю

Ни в крест, ни в звезду.

Продать навеки душу

Я тебе мечтаю.

Внезапно Аза со всего размаха пнула Нараду под яйца. Тот загнулся и упал набок, застонав от боли. Другие начали пинать его, метелить, а затем связали и стали таскать его за ноги по комнате. Он начал с перепугу кричать: «Помогите, убивают!» Так они его потаскали и бросили.

— Хоть теперь будь осознан, если не удалось, пока тебя забивали. Сатанистом решил стать теперь. Мы тебя будем звать Оля Козлов. Знаешь, кого так зовут?

Перепуганный Нарада лежал на полу и растерянно слушал все это, плохо понимая, что происходит. Глаза его выражали полное недоумение.

— Ну, что уставился? — сказала жестко Сингарелла. — Давай Просветлевай теперь, раз решил. Наблюдай за собой и за тем, кто ты есть на самом деле.

На следующий день все ученицы Учителя собрались с ним в бане. Баня находилась у заднего выхода из сада, за которым в двух шагах начиналось озеро. И можно было, выскочив из жаркой бани, с разбегу нырнуть в прохладную воду. В парилке стоял обильный аромат эвкалипта и дубовых листьев. Расположившись поближе к Учителю, ученицы наперебой рассказывали, как просветляли Нараду, одновременно они заигрывали с Рулоном, соблазняя его своими прелестями. Рулон с аппетитом жевал большого красного рака.

— Ну что, неплохое начало. Ему будет над чем помедитировать на досуге, — выплюнув несъедобную часть рака, он добавил, — шизу, гычу и пизду пусть без страха пройдет, а в конце того тоннеля Просветленье пусть найдет, на хрен.

— обиженный он теперь, — сказала Элен, подавая Рулону бутылку с минеральной водой.

— Ну вот будет теперь работать со своей реакцией, пусть осознает обиду и становится жестче, чтоб вытеснить это состояние из своей ауры, — сказал Рулон, выпил минеральной воды и полез в бассейн, поддерживаемый своими ученицами.

— Ну и кутерьма теперь в его душе настанет, — сказала Прима.

— Да уж, чувствую, — сказала Селена, — только через такие ситуации, через страдания можно добиться чего-то реального.

И представляете, Учитель, — сказала Элен, лукаво улыбаясь, — он сказал, что стал теперь дальше от Просветления.

Мудрец громко захохотал.

— Это херня. Теперь он стал гораздо ближе к нему, просто раньше он только воображал себя Просветленным. А сейчас он увидел себя реально и понял, как нелегок путь, а значит, приблизился на шаг к Истине.

Аза презрительно поморщилась.

— Учитель, вы говорите, стал ближе? Но после всего, что случилось, я больше не могу уважать его.

— Все это ерунда. Со мной еще не такое бывало в школе. Однако я Просветлел. У тебя просто мирская оценка, за что уважать, а за что нет. Если вот он справится с собой, я буду его уважать. А тех, кто тоже такое же делает, но не может справиться с обидой и прочей херней, я их не уважаю.

— А соседи-то, — продолжала Элен, — думали, что мы кого-то расчленили и съели.

— Ну вот так и сделаем в следующий раз, — сказал Учитель.

Вечером Рулон с учениками отправились на кладбище проводить там тантрические практики. По дороге он нашел у помойки кусок хлеба и стал предлагать его всем. Хотя народ был сытый, но они радостно стали пожирать его, веселясь тому, что это помогает разрушать сложившиеся шаблоны и комплексы.

— Все тантрики так и поступали, — орал Рулон, — жрали с собаками, хавали из черепов, все это для того, чтоб победить те стереотипы, которые им внушили. Они любили ритуально нарушать все общественные табу, например сно- шались с животными, дочерьми, сестрами, матерями и наблюдали при этом за собой, как условные рефлексы стыда, неудобства, брезгливости ме- шают им это делать. Они осознавали в себе этот внутренний дискомфорт и радостно перешагивали через него, освобождались от этих цепей, предрассудков. И тогда им становилось хорошо. Если вы не перешагнете через себя и не переломите себя, то так ничего в вас не изменится. Дурачье — это единственный способ что-то в себе изменить. Вот панки выбирают себе специально самых стремных баб, они называют их «жабами» и кичатся друг перед другом, у кого хуже и отвратительней. Но это все внешний протест, а вам нужно переломить свои рефлексы внутренние, победить дискомфорт. Тогда и бабы-«жабы» тоже могут помочь. Особенно йоги и тантристы любят ошиваться на кладбищах, самое подходящее место для практики. И о смерти каждую минуту легче вспоминать, и о бренности всего сущего, о тщетности всех усилий, направленных на мирскую суету и горе от людских привязанностей, видя оплакивающих покойника родственников. Да и некрофилией на досуге можно подзаняться. Здорово, сразу столько практик, столько внутреннего дискомфорта, который можно преодолевать с сатанинским усердием. Клево, ничего не скажешь, — причмокивая от удовольствия, кричал Рулон, бурно жестикулируя на ходу руками.