Путь домой - [55]

— «Неусыпный секретарь, фирма «Вестерн электрик», 115 вольт переменного тока».

— Хи! — издали пронзительный звук неподвижные губы прямо у уха Мандина. — Довольно, Мандин, вы слишком много себе позволяете. Похоже, вы были правы, миссис Грин.

Мандин отпрыгнул назад, словно ужаленный этими самыми 115 вольтами переменного тока. Растворились створки двух шкафов в стенах комнаты. Норма, едва не лишившись чувств, прижалась к Мандину.

Он не верил своим глазам.

Содержимым встроенных шкафов были Грин и Чарльзуорт. Грин, непостижимо древняя унылая старуха с вылезшими из черепа волосами. Чарльзуорт, такой же непостижимо древний старик без единого волоска на голове, похожий на гороховый стручок.

Из тех же неподвижных губ послышался другой голос:

— Мы можем убить его, мистер Чарльзуорт?

— Пожалуй, нет, миссис Грин, — ответил «неусыпный секретарь» первым голосом.

— Подождите минутку… — выдавил из себя Мандин и запнулся, не в силах сказать еще что-нибудь.

— Наверное, он совершит самоубийство, мистер Чарльзуорт, — грустно сказал женский голос. — Скажите ему, против кого он поднялся.

— Он понимает это, миссис Грин. Не так ли, Мандин?

Мандин кивнул. Он был заворожен взглядом неусыпного секретаря, который снова сверлил его глазами, видимо, привлеченный движением.

— Скажите ему! — взвизгнула миссис Грин. — Скажите ему об этой… девке! Скажите ему, что мы с ней сделаем!

— Дочь Зла, — механически произнес голос. — Она хочет отобрать у нас ДМЛ.

— О, нет! — встрепенувшись, как от удара током, вскричал Мандин. — Не у вас! Только у Арнольда и его шайки!

— Разве наши пальцы — это не мы? — спросил голос. — Разве наши руки и ноги — это не мы? Арнольд — это мы!

— А девка? — пропищал женский голос. — Девка, мистер Чарльзуорт?

— Накрашенная проститутка, — заметил мужской голос. — Она хочет освободить наших рабов, вот что она говорит. Говорит о мистере Линкольне.

— Мы остановили поезд, который вел мистер Линкольн! — прохрипел женский голос.

— Остановили, миссис Грин. И то же самое сделаем с нею.

— Неужели вы настолько стары? — удивился Мандин.

— Неужели мы так стары, миссис Грин? — спросил мужской голос.

— Именно так! — провизжал женский. — Скажите ему! Скажите ему об этой девке!

— Пожалуй, не сейчас, миссис Грин. Пожалуй, это надо будет сделать попозже. Когда мы сделаем их податливее. А теперь вам надо уходить, Мандин.

Мандин машинально поднял пальто и помог Норме твердо встать на ноги. Посмотрел на матовые стеклянные дверцы встроенных шкафов. Стеклянные гробы, внутри которых дрожащие трупы, и малейшее дуновение ветра могло бы…

— А ну-ка, попробуйте, Мандин! — вызывающе произнес мужской голос. — Мы хотим взглянуть, посмеете ли вы!

Мандин задумался и решил, что надо отказаться от подобных попыток.

— Очень плохо. Ты ничтожный червяк, Мандин. О, если бы ты только знал, как мы ненавидим тебя, Мандин! И знаешь, почему? Ты как-то сказал, что мы не всемогущие боги.

— Атеист проклятый! — прошипел голос миссис Грин.

Глава 22

— Все было не так уж плохо, — солгал Мандин, возвращаясь в кабинет Райана.

Райан воспользовался их отсутствием и нагрузился наркотиками, что называется, «до бровей».

— Подумать только, — мечтательно произнес он. — Сотни лет жизни. Вы знаете, что сказал Уэллс где-то в году 1940? «Ужасные нелепости входят в нашу жизнь». Что ни делаешь, ничего путного из этого не получается. К тому времени Грин и Чарльзуорт уже очень многого достигли. Знаете, как назвал Джонатан Свифт таких, как Грин и Чарльзуорт? Струльбругами. Только вот люди были против них. Гулливер рассказывал, что люди приняли такой закон, по которому Струльбруги лишались всех своих денег после того, как им перевалило за сотню. Подумать только! Сотни и сотни лет жизни, сотни и сотни…

Дон Лавин притронулся к его плечу, и он замолчал. Гарри Котт сделал характерный жест.

— Может выпьем? — предложил он тихо.

Мандин налил, стараясь не замечать слез, выступивших на глазах старика.

— Нам нужно начать организованное наступление, — произнес Нельсон, беспокойно бегая глазами из стороны в сторону. — Естественно, любые действия в соответствии с прежним курсом должны быть немедленно исключены.

В дверях появилась Норма. Мандин оставил ее на попечении медсестры, но она, очевидно, полностью пришла в себя.

— Уже все улажено? — спросила она печально.

— Похоже, достигнуто всеобщее согласие, — произнес Мандин. Его самого охватила какая-то чудовищная апатия. Грин и Чарльзуорт. Они подали голос и титаны пали ниц. Прожженные дельцы, каждый из которых был в несколько раз старше его и во много раз опытнее. С этим фактом нельзя было не считаться.

— Организованное наступление, — повторил Нельсон. — Ничего. Как-нибудь переживем свое поражение. В данных обстоятельствах…

— Вы хотите сложить оружие? — перебила его Норма.

Котт потер щеку.

— А есть другие предложения? — спросил он.

— Значит, вы все-таки сделали свой выбор. Ну, хорошо. Кто еще?

— Норма, ты в своем уме? — сдавленно выкрикнул Мандин.

— Не знаю! Может быть, и не в своем! Я скажу вам, что я думаю, а вы сами судите, спятила я или нет. Я считаю, что Грин и Чарльзуорт — это пара выживших из ума старцев. Не знаю, сто лет они прожили или тысячу. Но сейчас мне все равно! По-моему, нет причин, которые помешали бы жить очень долго, если есть уйма денег на соответствующее медицинское обслуживание. И я считаю, что у того, кто щедро платит докторам, есть уйма возможностей возместить убытки. Но мне, повторяю, все равно! Это не имеет сейчас особого значения. Главное в том, что они все-таки-люди. Пусть старые и дряхлые. Пусть они наполовину выжили из ума. По меньшей мере наполовину. Но они все же люди. А раз это так, то позвольте мне спросить вас — чего они добились?