Путь домой - [50]

Однако восстановить статус-кво уже не получилось. Русские отнюдь не собирались отказываться от амбициозных планов космической экспансии – понравилось им это дело, да и первые результаты были весьма вдохновляющими. Остальные тоже решили не отставать, благо долго удержать секрет гипердвигателя в информационном обществе было невозможно, и в результате человечество полезло в космос, как пена из деревенского сортира, в который чья-то шаловливая ручка накидала дрожжей. Ближайшие звездные системы заселялись прямо рекордными темпами, что на столетия разрядило обстановку на Земле, да и полезных ископаемых в космосе оказалось в избытке. Словом, вовремя изобрели двигатель, очень вовремя.

Во время этих событий русские и развернулись во всей своей красе, захватив и освоив больше звездных систем, чем все остальные, вместе взятые. Надо сказать, осваивали они фронтир не так как остальные, более примитивно, что ли, бессистемно, но все равно это сделало их сильнейшими. Правда, такое положение вещей привело к тому, что они же первыми начали контактировать с иными расами и первыми вступили с ними в конфликт, ибо делиться звездным пирогом никто не хотел. В тот момент у человечества оказалось немало соседей, сравнимых с ним по силам и готовых подраться. Люди, впрочем, моментально смогли объединиться и по очереди разбить практически всех – уж против кого-то воинственная раса хомо сапиенс (хотя насчет сапиенс можно и поспорить) дружить умела всегда. Да и технической смекалкой люди всегда отличались. Словом, одних разбили, других запугали до полусмерти (некоторых, кстати, и до смерти, чтоб другие еще сильнее боялись) – и вот на этой минорной ноте, к сожалению, сотрудничество кончилось, и вновь началась конкуренция, которая и привела в конечном итоге к Большой Усобице и отбросила человеческую цивилизацию на столетия назад.

Петр тряхнул головой, отгоняя почерпнутые из книг воспоминания, и еще раз оглядел город, решая одновременно несложную дилемму – спускаться в город прямо сейчас или переночевать здесь, а исследование города начать с рассветом. Осторожность победила – лезть на ночь глядя в мертвый город, который, вдобавок, неизвестно от чего вымер, и в котором, помимо готовых в любой момент рухнуть зданий и призраков прошлого, могло найтись что угодно, от поселившихся там местных хищников до сохранившихся и не да конца исчерпавших заряд (что такое для имперской техники тысяча лет – плюнуть да растереть) боевых роботов-охранников, было бы не самым мудрым решением. Так что разбил курсант палатку и привычно стал устраиваться на ночлег на свежем воздухе.

Ночь прошла вполне спокойно. Правда, выл кто-то неподалеку, но такие рулады местное зверье устраивало каждую ночь, Петр к этому уже привык и внимания не обращал. Там более, сигнализация настроена, лошади тоже опасность, если что, почувствуют, бластер под боком, а ткань палатки никакому зверю на раз не прокусить. Великое дело современные полимеры, хоть какую-то защиту от всякой гадости обеспечивают, а не только от дождя кое-как спасают.

Ну а утром уже, оставив лошадей на месте стоянки, двинулся курсант в город, посмотреть на быт предков, как говорится, повнимательней, ну и пошарить на предмет всяких полезностей, в хозяйстве невредных. Заодно и выяснить, почему местные так долго в этот город заходить не рискуют – человек все же существо смелое и меркантильное, ради выгоды готовое полезть хоть к лешему на рога, хоть к черту в зубы.

Впечатление, надо сказать, при ближайшем рассмотрении город производил удручающее. Тишина – прямо могильная, только какой-то мусор под ногами хрустит. Оставалось только ждать, чтобы, как в старом фильме ужасов, из подвалов зомби полезли. Петр даже чисто рефлекторным движением передвинул поудобнее кобуру и начал поглаживать пальцами рубчатую рукоятку бластера – уж больно давило на нервы.

Однако, кроме этой тишины, ничего особо страшного не наблюдалось. Только птицы… Крупные, мерзкие, вонючие – но держались они высоко, на землю не спускались, словно боялись чего-то. Интересно, чего – не одинокого курсанта же. Дома скалились пустыми дверными проемами – двери, закрывавшие их когда-то, давно превратились в прах. Лучшего места для засады хищнику не придумать, но – не было засады. Включив очки на максимальное сканирование, Петр обшаривал пространство по всем диапазонам, однако вокруг не наблюдалось ничего живого. Похоже, мертвый город не зря так назвали, и страх он внушал нешуточный не только людям, но и практически всей живности. Хотя, возможно, хищникам просто не на кого было здесь охотиться – во всяком случае, следов каких-либо животных тоже не наблюдалось, даже местного аналога мышей. Впрочем, их Петр мог и не заметить – не такой уж он был великий следопыт. А вот то, что и птицы на землю не садились, настораживало.

Первый скелет, который он увидел, лежал метрах в пятидесяти от условной границы города, которую курсант мысленно для себя отметил. Обычный такой скелет, прямо как на уроках анатомии, только не стоит, а лежит. Кости белые, хрупкие до того, что когда Петр осторожно дотронулся до них затянутым в перчатку пальцем, тут же надломились, хотя и не рассыпались совсем. Чудо, что не рассыпались раньше… А еще большее чудо, что скелет был абсолютно целым, никаких следов от зубов местных падальщиков. Одежды, естественно, не было – ткань может выдержать тысячу лет в закрытом саркофаге или сухом песке, как было с египетскими мумиями, но на открытом воздухе, пускай здесь и был, похоже, весьма и весьма сухой и ровный климат (похоже, именно поэтому здесь и разместили город)… Словом, это даже не смешно, и рассчитывать на иной вариант было бы наивно. Правда, валялись рядом не тронутые временем пластиковые пуговицы, проржавевшая насквозь железка, в которой, при некоторой фантазии, можно было опознать бластер, да просвечивала сквозь ребра пряжка из какого-то желтоватого, с зелеными пятнами окислов металла – то ли латуни, то ли бронзы. Осторожно, стараясь не тревожить больше древние кости, Петр извлек ее, тщательно протер – ну да, так и есть, меч на фоне пламени, древняя эмблема имперского космофлота, пережившая века. У Петра на оставшейся на сгоревшем корабле парадной форме была почти такая же.