Путь черпия - [2]

— Премного благодарен, сэр, — служащий отвесил короткий поклон незнакомцу и повернувшись к очереди прокричал:

— Готовьте паспорта! Выписки из бюро регистрации не подходят! Только официальные документы! Многоуважаемые…

Спустя сорок минут очередь дошла и до успевшего изрядно заскучать парня в потёртом пальто. Подойдя к окошку билетной кассы, он трясущейся рукой протянул паспорт с лежащими между страницами купюрами.

Через мутное стекло на него смотрел грозного вида старик, восседающий на расшатанном стуле. Как и полагается, билетёр был одет в типовую форму служащего аэровокзала — красный клетчатый жилет поверх белой рубашки, такая же красная кепка, едва скрывающая неровную проплешину и белые атласные перчатки с отрезанными большими и указательными пальцами. Довершал образ, монокль в латунной оправе, крепко сидящий на левом глазу.

— Один билет до Галифаста, пожалуйста.

Билетёр небрежно схватил маленькую книжицу и выудил из неё десять королевских доринтов. Помяв и без того потрёпанные бумажки в руках, он наклонил голову к окошку:

— Артур Эдельманн?

— Так точно, сэр!

— Артур Эдельманн! Билет до Галифаста обойдётся в пятнадцать доринтов, а у тебя всего десять! Доплачивай или проваливай.

— Но ведь в том году он стоил десять! У меня даже старый билет сохранился. Сейчас покажу… — Артур запустил руку во внутренний карман пальто, тщательно изображая на лице крайнюю озабоченность. От нахлынувшего волнения затряслись поджилки, а на спине, под рубашкой выступил холодный пот.

— Можешь засунуть свой билет в одно место! Цены поднялись. Старому Экберту понадобилось больше денег на обучение новых черпиев, видите ли. Пустоумие их побери! Мерзкие полумороки! Улетишь следующим рейсом… если найдёшь ещё пять доринтов. Хех!

— Простите, но это всё, чем я располагаю, — Артур решил не упоминать, что он и есть тот самый черпий, два дня назад окончивший обучение в семинарии, что в семи лигах к северу отсюда. «Полумороков», как с презрением в народе называли черпиев, особо не любили, и в некоторых случаях на них могли даже напасть. Противники использования божественного пара считали их виновными в распространении ветреного пустоумия. Именно из–за подобных убеждений, эта категория священнослужителей предпочитала оставаться инкогнито.

Блестящий лоб билетёра покрылся морщинами. Маленькие свиные глазки почернели, яростно метая искрами. Что за настырный юнец!.. То ли по велению волшебной палочки, то ли из–за нарастающего роптания толпы, а может и просто из жалости, но лицо старика приняло добродушный вид, сменив гнев на милость.

— За десятку можешь долететь до Йоркнира, а там на перекладных не более шести лиг до столицы. Устраивает?

— Конечно! Благодарю, сэр! — Эдельманн чуть не подпрыгнул от радости. Эта поездка слишком важна для него, и если бы не сто тридцать лиг, отделяющих его от Галифаста, он бы добрался до него пешком.

— Проходи давай. Не задерживай очередь, — улыбающийся старик дёрнул за рычаг, поднимающий турникет и кивком головы указал на подъёмники.

Артур в три шага оказался на лифтовой площадке. Запрыгнув в решетчатую кабину, он кинул в ноги только что снятый рюкзак и прикрыл за собой защитную створку. Лифт дёрнулся и поскрипывая, пошёл вверх.

Посадочная платформа располагалась в верхней точке причальной башни аэровокзала и высилась над землёй на пятьдесят футов. Отсюда открывался неплохой вид на третий по величине город королевства. Вымощенная брусчаткой главная площадь Ганибада, имеющая по обыкновению прямоугольную форму, пронизывалась узкими лучами улиц, берущих начало с городских окраин.

Первый ряд строений, тянущихся по периметру, использовался в основном для административного и торгово–хозяйственного назначения. В них располагались всевозможные лавки, цирюльни, похоронные агентства, барахолки, аптеки и несколько элитных пабов.

Над всем высились местные достопримечательности, образующие собой треугольник. Во главе стояла окружённая колоннами ратуша, фасад которой украшали величественные скульптуры, увековечившие первых церковных мучеников. Одна из них указывала перстом на дом Трёхликого бога, а вторая — на собор Святого Люция.

Черепичные крыши домов, простирающиеся почти на пятьсот ярдов вокруг, кое–где разбавлялись водонапорными башнями и единственной на весь город пожарной каланчой. На западе торчали верхушки портовых кранов, а на востоке, с самой высокой точки в Ганибаде — посадочной фуникулёрной платформы — в горы уходила канатная дорога.

Огороженная деревянными перилами площадка безаварийно простояла добрых двадцать лет, несмотря на то, что некоторые считали её хлипкой. Управление аэровокзала клятвенно заверяло, что ежегодно проверяет целостность несущих конструкций и безопасности пассажиров ничего не угрожает. Хотя в журнале происшествий всё–таки имелось несколько портящих статистику записей. В прошлом нередкими бывали случаи, когда во время конфликта один из его участников оказывался сброшенным с верхотуры, но после того как этажом ниже натянули страховочную сетку, подобные инциденты прекратились.

Артур сдвинул решётку вбок и ступил на деревянный помост. К его удивлению, трапы с «Экберта ΙΙΙ» ещё не спустили, и на посадочной площадке в ожидании собралось порядка семидесяти человек. В кармане начало разливаться тепло, охватывая часть груди. Черпий прижал оттопырившийся лацкан и с тревогой всмотрелся в разношёрстную толпу. Где–то таилась угроза, но к счастью, не направленная на него. Может кто–то кому–то просто хочет набить морду?