Путь бойца: Правдивая история о Брюсе Ли - [2]

Всего тремя месяцами раньше – 10 мая у него случился: коллапс во время работы в студии. Его тогда моментально доставили в госпиталь, и там он быстро пришел в сознание. После этого Брюса обследовали в Лос-Анджелесе, но медики ничего не обнаружили, напротив, они уверяли его в том, что состояние его организма соответствует 18-летнему юноше.

Я приехала в госпиталь минут за 15 до скорой помощи, и вначале мне показалось что, возможно, произошла какая-то ошибка, так как никто ничего не знал о том, что сюда должны привезти Брюса, а дежурный врач даже предположил, что, возможно, кто-то решил подшутить надо мной. Я, однако, осталась ждать, и вскоре появилась санитарная машина. Он был практически без сознания. Я не могла узнать, что с ним случилось, так как врачи сновали вокруг него. Его перенесли в реанимацию, и там ему начали массировать сердце. Мне не приходило в голову, что он может умереть и даже может быть уже мертв – возможно, я считала, что если его привезли в госпиталь, то все скоро будет хорошо. Брюс несколько раз за последние месяцы говорил о смерти. Он был совершенно уверен в том, что он не доживет до преклонных лет (кроме того, он даже не хотел этого – он говорил своему брату Роберту, как он ненавидит даже саму мысль о том, что когда-нибудь он станет старым, дряхлым). [Я не проживу столько, сколько ты], сказал он мне однажды. [Почему ты так думаешь? – спросила я, – У тебя ведь прекрасное здоровье, дай бог каждому иметь такое здоровье]. [Все это так, но я не знаю, как долго я еще смогу выдержать этот путь наверх]. Брюс – человек, который во многих отношениях мог служить эталоном физического совершенства, человек, полностью владевший своим телом и обладающий экстраординарными способностями, он, несмотря на все это, подсознательно чувствовал, что ему надо успеть сделать как можно больше, так как времени ему отведено очень мало.

Он ощущал постоянное напряжение. Уникальный артист и человек, ставший легендой еще при жизни, – мастера каратэ сравнивают его с Галилеем в области воинских искусств.

Человек, которого считали самым искусным бойцом в мире, и который уже был на пути к тому, чтобы стать самым высокооплачиваемым киноактером. Он был первой Восточной суперзвездой, сумевшей перекинуть мост через пропасть, разделявшую Восток и Запад. Он опроверг оскорбительный стереотип, существовавший в кинопроизводстве и на телевидении благодаря таким китайским типам, как Чарли Чен и доктор Фу Мэн Чу, он стал после этого кумиром для миллионов молодых людей, живущих в Южной Азии и мечтающих стать такими же, как он, они видели в нем своего лидера. Смертельный вихрь его летающих кулаков и разящих ударов ног, его удары ногами поразили западную аудиторию, как гром среди ясного неба, он познакомил зрителей с тем мистическим искусством кунг-фу, которое было известно китайцам уже несколько сотен лет.

Единолично он заставил весь мир заинтересоваться кунг-фу. Внезапно Брюс оказался самым желанным актером для многих кинокомпаний. Фил Оке, член легендарного Нью-йоркского общества любителей фольклорной музыки, вспоминает, как он был ошеломлен тогда, когда в течение 3 часов увидел два фильма с участием Брюса Ли [Я не верил своим глазам; до этого я видел фильмы о самураях, но оказался совершенно неподготовленным к тому, что демонстрировал на экране Брюс. Истории, положенные в основу фильмов, были достаточно простыми и основывались на чувстве мести. В фильмах вначале показывали школу кунг-фу, и старейший из учителей говорил своим ученикам: [Я научу вас тому, как стать лучшими бойцами в мире, но вы никогда не должны причинять никому никакого вреда до тех пор, пока в этом не будет крайней необходимости]. Далее школе нанеслось жестокое оскорбление, это было либо нападение соперничающей школы, либо убийство учителя или любимой девушки Лирой. Лучший боец школы требовал отомстить обидчикам, но, как правило, сдерживал себя до сих пор, пока был бы в состоянии это делать. Затем следовали самые волнующие сцены, какие когда-либо были засняты на пленку. Один безоружный человек против пятидесяти. Он начинал прокладывать себе путь сквозь строй негодяев с помощью приемов каратэ: надо было видеть в эти моменты его кулаки, локти, ноги и при этом никаких кинематографических трюков. Аудитория в зале неистовствовала, она то взрывалась громом аплодисментов, то криками восторга, люди вокруг вскакивали со своих кресел. И вот наступил кульминационный момент фильма – Брюс настигал главного негодяя и начинался танец необычайной красоты (один корреспондент как-то заметил, что своими движениями Брюс заставил бы танцовщика Рудольфа Нуриева выглядеть не сцене водителем грузовика). В игре Брюса не было вульгарности Джеймса Арпесса с его постоянным полупьяным, заросшим щетиной лицом разбойника. Он был не супергениальный Джеймс Бонд, с его сверхчеловеческой способностью выкручиваться из самых невероятных ситуаций, это были не кулаки-молоты Джона Уэйна, которыми тот полулениво расчищал себе путь среди разрушенных столов и разбитых стаканов толщиной не более листа бумаги. Нет, движения Брюса были движениями тела, доведенного до вершины совершенства, и как бы жестоко ни расправлялся Брюс со своими противниками, в этой жестокости всегда присутствовал элемент очищения и высшей справедливости.