Путь Арсения - [56]

На другой день Фрунзе, расцеловавшись с Валерианом Владимировичем, уехал в Москву. Куйбышев, в сопровождении Новицкого, выехал в Туркестан.

Москва

В Москву поезд пришел вечером. Моросил противный, холодный ноябрьский дождь. Несмотря на телеграфное предупреждение о дне приезда, главный штаб не выслал автомобиля на вокзал. Ни адъютант, ни ординарцы, сопровождавшие Фрунзе, не смогли разыскать извозчика.

— Начальство, как видно, не жалует нас, — с иронической усмешкой сказал Фрунзе. — Пойдем пешком.

Подняв воротник шинели, Фрунзе отправился в город вдвоем со своим адъютантом. После длительных поисков, насквозь промокшие и продрогшие, они, наконец, заняли номер в гостинице на Тверской улице. Едва напились чаю, как Михаил Васильевич опять поднялся.

— Пойду пройдусь, — сказал он. — Ведь это Москва, скоро уже год, как я в ней не был.

Огорченный неожиданным решением командующего фронтом, адъютант принялся медленно натягивать шинель, все еще надеясь, что Фрунзе передумает.

— Ну, догоняйте! — сказал Михаил Васильевич и вышел.

На улице было темно и пустынно. Магазины и дома с заколоченными витринами и окнами. Это была Москва 1919 года. От Страстной площади повернули в сторону Трубной, прошли по Цветному бульвару. В кинотеатре «Бельгия» демонстрировался американский боевик в в трех сериях «Тайны Нью-Йорка».

— Ах, жаль не успели, — от души пожалел Фрунзе. — В кино-то ведь я не был уже сколько лет!

Поднялись вверх к Каретному ряду. Оттуда, через Петровку и Кузнецкий мост, вышли на Лубянку, побывали на Красной площади. Только во втором часу ночи, усталые и снова промокшие, вернулись в гостиницу. Ранним утром кто-то неистово забарабанил в дверь комнаты. Адъютант открыл. Человек, весь в кожаном, переступил порог и неумело доложил:

— По наряду Главштаба, в распоряжение командующего Туркфронтом... вместе с машиной прибыл!

— Вспомнили все-таки, — подмигнул Фрунзе адъютанту.

Быстро оделись и позавтракали. В 9 часов утра Михаил Васильевич подъехал к Кремлю. Получив пропуск, он пошел медленнее, чем обычно. Лицо его стало задумчивым. Вот сейчас он опять увидится с Владимиром Ильичем. Надо собраться с мыслями, не растеряться, все взвесить, продумать.

Но продумать он ничего не успел. Едва вошел в секретариат, как его тут же провели в кабинет. Владимир Ильич сидел за столом, склонившись над бумагами. Он поднял голову, улыбнулся:

— Здравствуйте, здравствуйте, товарищ Фрунзе, — сказал он, выходя из-за стола и обеими руками пожимая руку Фрунзе. — А ведь я больше помню вас как Арсения, как Михайлова, наконец.

Фрунзе стоял смущенный, взволнованный.

— Я и сейчас иногда подписываюсь Фрунзе-Михайлов, — ответил он.

— Но что же вы стоите? Садитесь, пожалуйста! За победителями можно и поухаживать. Вот сюда, здесь вам будет удобнее. — Владимир Ильич усадил Фрунзе в глубокое кожаное кресло, но сам не сел. Продолжая стоять рядом, он с улыбкой смотрел на Фрунзе.

— Первую нашу встречу в Стокгольме помните? Мы говорили о военной работе... Вы к ней отлично подготовились, преотлично, — с явным удовольствием проговорил Ленин.

Фрунзе, наконец, справился с охватившим его волнением. Сердечный прием, оказанный ему Владимиром Ильичем, ободрил его, расположил к дружеской беседе. Михаил Васильевич хотел сразу же доложить о всей проделанной работе. Но Ленин не позволил ему: спрашивал о здоровье, о настроении; даже о таких мелочах, которым Фрунзе никогда не придавал значения. Постепенно беседа перешла на вопросы о положении на фронтах, о голоде,

разрухе. Разговаривая, они подошли к карте, и Михаил Васильевич принялся рассказывать Владимиру Ильичу о борьбе с Колчаком, показывая на карте положение армий, фронтов, объясняя маневры отдельных операций. Владимир Ильич слушал и внимательно следил за движением руки Фрунзе.

— Молодцы! — выслушав Фрунзе, произнес он.— Герои! Такую армию, как армия Колчака, разбили, а? Историки изучать потом будут ваши операции, товарищ Арсений. А нас ведь здесь запугивали: фантазия, мол, бред—контрнаступление, ничего-де не выйдет, отступать надо. А вот и вышло! — Ленин подошел ближе к Фрунзе и, смотря на него сияющими глазами, повторил: — Вышло! И еще выйдет! — он широким взмахом руки провел по карте.

Вернулись к столу. Опять и опять Ленин заставлял Фрунзе рассказывать о боях, о состоянии армии. Слушая, Владимир Ильич время от времени отмечал что-то у себя в блокноте. Потом, как бы спохватись, сказал:

— Не устали? Может быть, вам отдохнуть надо немного, а?

— Что вы, Владимир Ильич!

— Верно, потом отдохнем. Хорошо отдохнем! Ведь вы туркестанец?

— Да. В юности жил в Семиреченской области.

— Видите, как удачно, — оживился Ленин. — Замечательно. Вы хорошо знаете этот край?

— Знаю, даже язык знаю, правда больше киргизский.

— Это совсем клад, — усмехнулся Владимир Ильич. — А вы молчите, скромничаете.

Они снова вернулись к карте.

— Вот видите,— показывая на карту, продолжал Владимир Ильич. — Наши города—Москва, Петроград, Тула, Иваново, Ярославль... Промышленные центры, аза-воды и фабрики стоят. Нас бьют блокадой, голодом. Мы отрезаны от хлебных районов, от угля, от нефти, от хлопка. Открыв дорогу в Туркестан, мы еще не очистили его от врагов Советской республики; еще предстоит серьезная и упорная борьба. Контрреволюционные банды в Туркестане опираются на помощь англичан...