Пустыня - [3]

– Почему так много? – недоуменно спросил Улф. Найл удивился недогадливости отца. Пауки прознали, что откуда-то снизу за ними наблюдают.

Они, наверное, пришли в ярость оттого, что где-то в недрах пустыни затаилась добыча, а выманить ее наружу никак не удается. Появись шары с другой стороны, и люди могли бы распрощаться с жизнью. Но у них было пять минут, пока армада выплывала из-за горизонта, и они успели побороть страх. Ветер усилился, и шары понесло еще быстрее обычного. Волна нахлынула ненадолго.

Со своего места Найл отчетливо видел, что шары построены в определенном порядке, и догадывался, почему. В одиночку им трудно определить, где именно скрываются люди. Шар охватывает сравнительно большой участок местности, накрывая его, как колпаком. Но чтобы установить, откуда исходит отклик на импульс страха, нужно сузить диапазон поиска, а это непросто: сама точка может находиться где угодно в радиусе до мили.

Если же сигнал уловят два шара, добыча окажется замкнутой в ножницы импульсов.

А если в поиск вовлечена не пара, а целое сонмище шаров, все становится еще проще. Мельком подумав об этом, Найл на миг испытал странное злорадство: он начинал понимать врага, и это не могло не радовать. Однако он прекрасно знал, что для победы над кровожадными тварями нужно гораздо, гораздо больше. В предвечерний час проснулись малышки.

Лица у них раскраснелись от жары, губы запеклись. Сайрис дала девочкам попить, а затем и накормила их, выдав по сочному куску терпкой на вкус опунции.

После этого детей снова накормили дурманящей кашей, и те забылись сном. Мара, самая маленькая, часто дышала, ее длинные волосы повлажнели от пота. Мать сидела возле, бережно обняв ребенка. Мара была общей любимицей. Едва не потеряв девочку три месяца назад, семья теперь тряслась над ней, как над бесценным сокровищем.

Как-то вечером девочка играла в кустах юфорбии, и на нее неожиданно напал желтый скорпион.

Найл в это время собирал плоды опунции. Заслышав пронзительные крики Руны, он сразу кинулся на помощь и поспел как раз вовремя. Скорпион уже лез в свое логово под камнем, сжимая тельце ребенка в гигантских клешнях. Найл окаменел. Он не раз зачарованно наблюдал, как скорпион, парализовав добычу ударом изогнутого хвоста, свирепо кромсает и рвет ее хитиновый покров короткими и мощными клыками, торчащими по краям пасти, затем впрыскивает в обнажившуюся плоть пищеварительный фермент, размягчающий пищу, и сглатывает.

Первым порывом у Найла было рвануться и отнять сестренку, но, взглянув на влажное жало гиганта, тут же сообразил: это равносильно самоубийству. Мальчик побежал к пещере, зовя отца. Улф ни на миг не потерял хладнокровия. Он повернулся к Вайгу:

– Огня, скорее.

Казалось, прошла уйма времени, прежде чем Вайг показался из пещеры с пучком горящей травы.

Нахватав в охапку сухой, похожей на солому эспарго, они ринулись через кактусовую поросль к логову скорпиона. Улф раздул огонь, зажигая траву, и без колебаний устремился вперед.

Скорпион отступил перед огнем и дымом, издав сухое угрожающее шипение. Улф пинком послал догорающую траву в горловину лаза, а сам резко вильнул в сторону, и вовремя: скорпион, изогнув жало, сделал бросок. Огромные клешни мешали насекомому двигаться проворно, направление следующего броска можно было предугадать. Вайг, схватив еще один горящий пучок, всадил его в разомкнутую клешню и тоже отпрянул в сторону. Зашипев от боли, скорпион повернул назад, но путь ему преградил размахивающий факелом Улф. Теперь Найл знал, что делать. Он кинулся в логово, отыскал глазами сестренку, подхватил ее и выбежал с ней наружу. Скорпион, видя, что добыча ускользает, пустился было вдогонку, но Вайг, опередив его, метнул копье, которое впилось между клешнями. Найл, передав бездыханное холодное тельце девочки Сайрис, обернулся. Неудачливый похититель уходил через пустыню. Вайг потом рассказывал, что копье прокололо скорпиону два глаза. Мара долго не подавала признаков жизни, даже сердце не билось. Но минуло два дня, и ребенок задышал, а спустя неделю девочка могла уже ползать по полу жилища.

Прошел еще целый месяц, прежде чем яд совсем перестал действовать. Только черный рубец у малышки на плече напоминал о схватке со скорпионом. Еще одна вылазка паучьих шаров, четвертая по счету, состоялась через час. Отец легонько коснулся плеча Найла, и юноша сообразил, что задремал. Все еще находясь под спасительным покровом дремоты, он почувствовал импульс страха, словно дуновение холодного ветра, от которого кожа покрывается пупырышками. И когда ощущение прошло. Найлу подумалось, что пауки вовсе не такие уж и смекалистые, как он раньше считал: накатывая так часто, они поневоле дают людям освоиться и совладать со своими чувствами. Последний налет оказался самым ужасным. Это произошло уже в тот час, когда нарождающиеся сумерки делают небо темно-синим. Ветер стихал. Похоже было, что пауки на сегодня унялись. Внезапно откудато со стороны входа донеслись скребущие звуки, издаваемые крупным насекомым. Это мог быть скорпион или жук-скакун, а может, и паук-верблюд, волочащий тяжелую ношу. Слышно было, как он постепенно приближается к пещере. Вайг встрепенулся. Глянув поверх его головы, остальные заметили плывущие к ним шары, совсем низко над землей. В эту секунду сверху в пещеру потоком заструился песок, и показались огромные клешни скорпиона.