Пустыня. Крепость - [17]

Другой плод, желтый, сочный, оказался еще хуже – ни дать ни взять тухлое мясо. Еще один, овальный, ярко-красный, был едким, маслянистым. Так они и шли, пока им на глаза не попались несколько больших черных муравьев, каждый из которых тащил по крупному зеленоватому плоду. Осторожно (еще неизвестно, что за нрав у этих насекомых) братья двинулись за ними, пока не вышли на окруженную лесом поляну, сплошь покрытую зелеными побегами растений, среди которых виднелись и те самые плоды разной степени зрелости.

Здесь уже копошилось довольно много насекомых, которые жадно поглощали те, что поспелее. Воздух был напоен диковинным сладким ароматом. Отыскав покрытый листьями крупный плод, Найл рассек его вдоль кремневым ножом и ухватил горсть сочной мякоти. Она оказалась прохладной и удивительно сладкой, только желтые семена, пожалуй, были жестковаты. Так Найл впервые отведал дыню. Она была настолько восхитительной, что мальчик обглодал ее до самой корки.

Утолив голод, братья сели и принялись рассматривать черных муравьев, тоже собирающих урожай. Насекомые перегрызали ботву крупными, грозными на вид челюстями, брали плод передними лапами и уходили на оставшихся четырех. Похоже было, что они вообще не обращают ни малейшего внимания на тех, кто попадется на дороге.

Выросшие в пустыне, однообразной, скучной и унылой, братья находили все это мельтешение бесконечно привлекательным – дома-то поневоле приходилось сиднем сидеть в глубине темной пещеры. Этот новый, восхитительно разнообразный мир казался чудесным сном, полным ярких и увлекательных зрелищ. Вайг и Хролф отчаянно заспорили, едят муравьи только растительную пищу или нет. Хролф утверждал, что только ее, а Вайг доказывал обратное: такие зазубренные челюсти явно способны рвать живую плоть. Истина выяснилась сама собой, когда Найл, окликнув братьев, показал им на черного муравья, волочащего труп кузнечика размером вдвое больше себя самого.

Муравей передвигался задом наперед и в то же время даже не поворачивая головы, чтобы посмотреть, куда идет, однако безошибочно следовал за своими сородичами. Но и эта загадка скоро прояснилась: Найл заметил на тропе бисеринки мелких капель (вот один из муравьев обронил с кончика хвоста точно такую же) – видно, они метили тропу, чтобы другие могли ориентироваться по запаху.

Братья из любопытства двинулись за муравьем, что тащил по тропе кузнечика, на одном из отрезков пути к нему присоединились еще двое и, судя по всему, предложили помощь. Юноши с интересом наблюдали, ожидая увидеть, как же насекомые помогают друг другу, однако вскоре поняли, что те действуют совершенно бездумно. Один из «помощников» попытался подлезть под кузнечика и взвалить его себе на спину, другой ухватился за крыло челюстями, в то время как главный добытчик все продолжал волочь добычу, пятясь задом. В конце концов ноша попросту свалилась на землю, а муравьи продолжали тянуть ее в разные стороны, раздирая на части. Если бы кузнечика волок лишь тот, первый, проку было бы куда больше.

Братьям эта бессмысленная суматоха казалась до ужаса забавной, и они покатывались со смеху.

Следуя за муравьями, юноши добрались до их жилища – широкого лаза в земле возле корней акации.

Попасть туда можно было, лишь миновав двух рослых насекомых, которые бдительно касались щупиками всякого входящего – видимо, чтобы проверить, свой или чужой.

Остановившись немного поодаль, братья укрылись за акацией и оттуда наблюдали за неустанным хлопотливым движением. Как-то не сразу до них дошло, что прятаться и не обязательно: муравьи-охранники напрочь лишены зрения, у муравьеврабочих оно очень слабое. Ориентировались они в основном по запаху, благо обоняние у них развито превосходно, и, несомненно, догадывались, что за колючим кустом притаились теплокровные существа. Так как пищи вдосталь, а существа не выказывают враждебности, то незачем на них и нападать.

Хролфу это зрелище начало мало-помалу наскучивать, Найл вообще, разморившись на солнышке, стал клевать носом, даром что сидели они в тени, а вот Вайг, прирожденный следопыт, самозабвенно рассматривал все мелочи. Именно Вайг сделал вывод, что и дерево, под которым они сидят, и цветущий кустарник вокруг – все это неотъемлемые части муравейника. В ветвях дерева и среди корней кустарника в изобилии водились также толстые, напоминающие круглые зеленые виноградины, афиды, которые поглощали листья и сок растений.

Время от времени к ним подбегал какой-нибудь из муравьев и притрагивался к округлому брюшку антеннами, и тогда из анального отверстия тли проступала большая круглая капля прозрачного клейкого вещества, и муравей поспешно ее сглатывал.

Затем «просьба», как правило, повторялась: муравей опять щекотал антеннами брюшко тли. Вайг тоже решил попробовать. Подойдя поближе, он бережно прикоснулся пальцами к брюшку афида, угнездившегося в корневище куста. С первого раза ничего не получилось: не было еще навыка. Но уже довольно скоро он, приноровившись, ловко пощекотал кончиками пальцев брюшко, и тут же проступила крупная капля.

Вайг, сосредоточенно нахмурясь, осторожно попробовал ее на язык. Секундудругую помедлив, он аппетитно причмокнул и приложился еще раз, уже смелее.