Пустячок с десятью нулями - [53]

— Стой-стой! Я все понял, — капитулировал Мерзляков, тяжело дыша после удара Молотка.

— Ну так где же? — снова спросил Молоток.

— Там, на антресолях.

— А ты не обманываешь? Может, мышеловку туда поставил или капкан? А?

— А ты проверь, — предложил Данила.

— Проверю, проверю, не волнуйся, — пообещал Молоток, удаляясь. — Волноваться вредно. Ты вот, например, знаешь, что серое вещество, вырабатываемое нервными клетками мозга, не восстанавливается? Костыль, иди сюда, помоги.

Не успел Костыль выйти из комнаты, как вслед за ним устремился и Тюлень, причем пятками ботинок вперед. Сделав несколько быстрых неловких шагов, он повалился спиной на пол, сметая попутно с мебели какое-то мелкое хозяйское добро. А Мерзляков тем временем куда-то запрыгнул, следом послышался стук раскрываемого окна и крик Тюленя:

— Стой, падла!

Я замерла не дыша. Стоило Тюленю повернуть голову, как он мог увидеть меня, распластавшуюся под кроватью.

На шум и крик тем временем подоспели Костыль и Молоток.

— Что такое?! — Молоток, не останавливаясь, приблизился к окну.

— В окно сиганул, пидор! Оно только прикрыто было, не заперто, — объяснил Тюлень, поднимаясь с пола.

— Вот тварь хитрая! Опять соскочил! — выругался Молоток. — Давай за ним, живо.

— Да здесь высоко, второй этаж. На хрен надо себе ноги ломать? — возразил Тюлень.

— Через подъезд, бараны горные!

— А может, и вправду цацки здесь, где он сказал? — предположил Тюлень.

— Ну, дал бог помощничков, — проворчал Молоток. — Поменьше долбиться надо. У тебя от травы, видать, мозги вообще плесенью покрылись. Хоть пенициллин вырабатывай. Чего яйца трете? Живо-живо!

И неожиданные гости, нестройно топая, поспешили к выходу.

«Как говорят в шпионских фильмах: „Пронесло“», — подумала я, но на всякий случай решила еще минуту посидеть под кроватью, после того как смолк топот группы преследования, бросившейся в погоню за неуловимым, как тень, Мерзляковым.

Папазян с большим скепсисом отнесся к моим просьбам выслать две группы захвата по следующим адресам. Первым из них был адрес Нади, которая беспардонно поступила со мной, подмешав снотворное. Вторым же был дом Галины Григорьевны Безбородиной, где до последнего времени проживал не кто иной, как Молоток. Тот самый квартирант достаточно приятных манер и внешности, оказавшийся главой бандитской шайки.

Тем не менее в конце концов Папазян откликнулся на мою просьбу, и я вместе с одной из групп поехала на квартиру к Наде. Там мы застали целую компанию, находившуюся в достаточно злобном настроении по причине очередной неудачи. Мерзлякова среди них, естественно, не было, зато была сама хозяйка квартиры, которая на поверку оказалась не Надей, а Людмилой. Далее пошло достаточно скучное выяснение всех обстоятельств дела. Молоток показал, что он действительно, прознав о некоем кладе, решил прибрать его к рукам. Когда же он обнаружил, что клада нет, подумал, что Мерзляков опередил его. Что касается моей персоны, то я просто мешалась у них под ногами. Свою вину в убийстве Герасименко Молоток отрицал полностью. Собственно, улик против него и не было, и оперативники и сами понимали, что доказать его вину не удастся. Да и я, честно признаться, не верила в его виновность.

На следующий день Папазян, пригласив меня к себе, поведал полную историю жизни и криминальной деятельности Сергея Молоткова, известного под кличкой Молоток. История была довольно занятная, хотя и во многом банальная…

…Честно говоря, Сергею Молоткову грех было жаловаться на свое детство, если бы не некоторые проблемы со здоровьем. Мама его, Таисия Васильевна, была заведующей столовой. Да и папа, Андрей Сергеевич, был не последним человеком в своей автоколонне. Так что недостатка в карманных деньгах, конфетах и игрушках маленький Сережа никогда не испытывал.

Только одна проблема омрачала самую счастливую пору его жизни: Сережа очень часто болел, и так уж вышло, что в свои неполные одиннадцать лет он пошел только во второй класс. Но после этого, слава богу, болезни и хвори, нападавшие на него одна за другой, прекратились, и жизнь его стала более размеренной.

Такое положение, в котором оказался Сергей, ставило его в несколько нестандартную житейскую ситуацию. С одной стороны, все его ровесники учились в более старших классах, и его все равно тянуло именно к ним. А с другой — в школе он вынужден был общаться со своими одноклассниками, которые были намного его младше. Поэтому Сергей жил одновременно как бы в двух мирах, в двух разных измерениях. Одноклассники всегда вольно или невольно оглядывались на него, как на более зрелого и опытного, у которого к тому же было много друзей, значительно старше их самих.

Словом, Сергей для многих был непререкаемым авторитетом. Он больше других знал о многих вещах, важных в повседневной жизни. И постепенно этот великовозрастный детина превратился в маленького диктатора, который привык к тому, что его слово непререкаемо, как закон. И горе было тому, кто осмеливался ослушиваться его. Тогда в качестве аргумента Сергей использовал свое физическое превосходство, обусловленное более старшим возрастом.

С тех пор и повелась у Сергея привычка таскать с собой компанию более молодых пацанов, готовых в любую минуту выполнить отданный им приказ. А со здоровьем дела и вовсе пошли в гору. Сергей даже стал посещать детскую спортивную школу. Поначалу это была секция бокса, а потом и самбо.