— Надеюсь, что судьба еще подарит нам возможность поработать вместе, — сказал он, уходя.
Накачанный лекарствами Вертен едва ворочал языком. Поэтому он просто кивнул, чувствуя, как на глаза наворачиваются слезы, когда Берта провожала криминалиста из палаты.
Да, она вернулась. Сразу же, на следующий день. И теперь все время была рядом, следя, чтобы визитеры долго не засиживались.
Теперь она говорила с очередным гостем.
— Только недолго, герр Климт. Ему нужен сон.
— Я очень недолго, — ответил художник. — И позвольте сообщить вам, фрейлейн Майснер, что мне очень приятно снова вас видеть.
Она улыбнулась:
— Вы очаровательны, как всегда, Климт, но сейчас вам это не поможет. Пара минут, не больше.
Климт наклонился над кроватью Вертена.
— Представляете, сегодня ночью в Вене произошло очередное самоубийство. Просто ужас. По самоубийствам наш город удерживает пальму первенства в Европе. Так пишут иностранные газеты. На этот раз с колеса обозрения спрыгнул военный. Какой-то сержант Тод.
Вертен облегченно вздохнул. Он не был мстительным, но этого убийцу ему было не жалко.
— На самом деле, — прошептал Климт, наклоняясь ближе к его уху, — его убил Дункан в Пратере перед дуэлью. Я бы не хотел подвернуться этому шотландцу под горячую руку. Крепкий парень. Мы этого Тода подержали некоторое время в леднике, чтобы никто не мог связать его смерть с гибелью Грюненталя.
Вертен сделал над собой усилие и произнес:
— Спасибо, Климт. Вы настоящий друг.
Климт отрицательно покачал своей крупной головой:
— Не за что, адвокат. Но я по-прежнему мучаюсь, что до сих пор не заплатил вам положенный гонорар. Трудно иметь дела с аристократами.
— Хватит, Климт, — прервала его Берта. — Карлу нужно поспать.
«Как хорошо, что все наконец закончилось», — подумал Вертен, погружаясь в сон.
