Пустое пространство - [30]

Все дело в том, что хэппепинг породил вовсе не самые простые, а самые точные формы воздействия на аудиторию. Поскольку потрясения и неожиданности не проходят бесследно для нервной системы, наступает миг, когда зрители вдруг становятся более непосредственными, более отзывчивыми, более чуткими; возможности и ответственность зрителей и актеров возрастают. Этот миг нужно использовать, по каким образом, для чего?

Так мы снова вернулись к ключевому вопросу: чего мы, в сущности, добиваемся?

Объявление «Дзэн доступен каждому.» вряд ли подходит для театральной афиши. Конечно, хэлпенннг — это новая метла и метет она чисто; конечно, мусора становится меньше, ЕЮ чем легче идти, тем громче прежние споры: форма или безформенность, свобода или дисциплина — споры, которые не стихают со времен Пифагора, впервые противопоставившего Конечное и Бесконечное. Можно воспользоваться крохами дзэн а и провозгласить, что существо' ванне — это существование, что каждое проявление жизни — это и есть вся жизнь, что ПОШСЧНЕЕЗ, удар в нос и пирожок с кремом в равной мере выражают идеи Будды. Все религии утверждают, что невидимое можно увидеть в любую минуту. Но здесь -то и начинаются трудности. Религии, включая дзэн, утверждают, что видимое — невидимое нельзя увидеть просто так, для этого нужны определенные условия. Условия могут быть связаны с определенным соотношением или с определенным уровнем понимания. Но так или иначе, чтобы убедиться в возможности увидеть невидимое, иногда нужна целая жизнь.1. Священное искусство облегчает эту задачу ,— так мы подходим к определению Священного театра. Священный театр не только показывает невидимое, но и создает условия для его восприятия. Хэппепинг непосредственно связан с кругом этих .проблем, но его несостоятельность сегодня уже очевидна, поскольку творцы хэплепинга не считают нужным заботиться о восприятии. Они наивно полагают, что Достаточно крикнуть «Проснись!», что призыв «Живите!» дарует жизнь. На самом деле, кроме этого, конечно, нужно еще что-то. Но что же?

Хэлпенннг обязан своим появлением на свет художникам, которые отказались — одни от холста и красок, другие от клея и древесных опилок, третьи от твердых тел — и решили создавать композиции непосредственно из люден. Так же как живопись, хэппенинг родился из стремления создать что-то новое, принести новое творение в мир, чтобы обогатить его, дополнить природу, украсить повседневную жизнь, Когда говорят, что хэп-пепнпг скучен, любители хэппешшга возражают, что ОДЕЕО развлечение ничем не хуже другого, А если каким-то зрителям хэппенинг все же кажется хуже, это означает, что они пресытились всем на свете и не в силах вырваться из плена условностей. Те, кто принимают участие в хэппепннге и получают от этого удовольствие, имеют право не обращать внимание на скучающих наблюдателей. Сам факт участия уже углубляет их восприятие. Человек, который, отправляясь в оперу, надевает смокинг со словами: «Мне приятно ощущение праздника», и хиппи, который прикалывает к своему костюму цветы и отправляется па какое-нибудь ночное действо, по сути дела, стремятся к одному и тому же. Праздник, событие, хэппенннг в данном случае — синонимы. Механизм различен: опера написана и многократно повторяется и соответствии со сложившимися традициями, ночное действо разыгрывается один-единственный раз и целиком зависит от случайного стечения обстоятельств, но и опера и ночное действо — это всего лишь разные формы преднамеренного объединения людей, жаждущих с помощью невидимого согреть и оживить свою повседневную жизнь. Те, кто работает в театре, явственно слышат обращенный к ним призыв утолить эту жажду.

Многие пытаются, каждый по-своему, откликнуться на него. Я расскажу о трех таких попытках.

Прежде всего Мерс Каннингэм. Ученик Марты Грэм, Мерс Каннингэм организовал балетную труппу, где ежедневные упражнения являются непрерывной подготовкой к потрясению двух-трех десятков людей зрелищен невиданной свободы, Классический танцовщик учится запоминать и тщательно копировать каждое предлагаемое ему движение.

Его тело становится послушным инструментом, а техника — служанкой, освобождающей его от забот о выполнении движений, которые должны следовать за музыкой и сливаться в ней. Внутренняя дисциплина великолепно обученных танцовщиков Мерса Каннингэма помогает им явственнее ощущать потоки красоты, струящиеся в каждом впервые сделанном движении, а приобретенная техника позволяет следовать этому прекрасному импульсу, не испытывая неловкости неподготовленного человека. Во время импровизаций, когда-то один, то другой танцовщик создает какие-то образы, которые никогда не повторяются, никогда не пребывают в состоянии покоя, — паузы тоже обретают формы, и тогда все ритмы воспринимаются как единственно верные, все пропорции, как единственно правильные, — танец остается стихийным и все-таки организованным. Молчание таит в себе много .возможностей: оно может породить хаос или порядок, путаницу или систему — превращение невидимого в видимое священно по своей природе, и Мерс Каииннгэм, танцуя, стремится приблизиться к священному искусству.