Пусть всегда будут танки - [23]

– У нас – четыре союзника, – продолжил инструктаж Прокофьев. – Соответственно – пятеро выступают против нас. Восемь точек. Три часа на выполнение задачи, по истечении которых будут подведены итоги. Есть разрешение стрелять на поражение.

Значит, сегодня наши «Шарки» будут плеваться не учебными болванками, а настоящими бронебойными снарядами. Зазвучат взрывы, и запляшет пламя над пробитыми корпусами танков-роботов. Все-таки богатая у нас была страна, могла позволить себе роскошь уничтожить не на войне, а в ходе маневров десяток машин, начиненных самой передовой электроникой.

Прокофьев, выполняя слышную только ему команду, распечатал конверт. Там оказалась карта района, полученная путем аэрофотосъемки. Командир передал ее штурману.

В динамике громкой связи захрипело и засвистело. Затем раздался торжественный голос маршала бронетанковых войск:

– Товарищи! Поздравляю вас с началом учений «Буревестник»! Это первые подобные маневры в нашей стране и в мире, мы рассчитываем, что они помогут оценить эффективность новой техники и наметить перспективы ее развития в будущем. В чем же у нас не возникает вопросов и сомнений – так это в экипажах. Лучшие офицеры, прошедшие суровый космический отбор и обученные совершенно новой специальности, составляют элиту бронетанковых войск и опору Советской армии! Товарищи! Ребята! Гоните рой своих «Ос» на звездно-полосатых Псов, и так победим!

Прокофьев положил ладони на наушники, прислушался, потом быстро проговорил:

– Есть связь с экипажами. Есть «добро» на начало движения. Левицкий – малый вперед.

Поехали! Потихоньку, полегоньку! Кадр на экране сменялся кадром. За то время, пока картинка стояла, танк проезжал вслепую до пяти метров. Надо признать, что крымская «песочница» мне успела порядком осточертеть, здесь же я с первых минут покрылся испариной. Совершенно незнакомая местность, коварные трещины, покрытые наледью глыбы, бьющее прямо в камеру кинжальное солнце.

– Поправь вид, – бросил мне командир. Я, не отпуская джойстик, принялся колдовать с настройками яркости и контрастности экрана.

– Азимут – двадцать три, – дал целеуказание Апакидзе. – Езжай вдоль этой расщелины, пока возможно.

До ближайшей точки было меньше километра. Добрались до нее без происшествий и захватили, объехав по кругу на малой скорости.

– Азимут – двести десять, – прозвучал тихий голос Апакидзе. – Доходим до склона, потом меняем направление на восемь.

– Принято, – я наклонил ручку джойстика. На экране возник силуэт «Осы». На следующем кадре танк пропал, точно его стерли ластиком. Вот так и воюем. Хорошо, что это всего лишь обошел нас кто-то из союзников.

Следующий кадр – густые клубы дыма. «Оса» прямо перед нашим носом, прекрасно видна дыра с оплавленными краями позади башни.

– Вот черт! – Прокофьев подался вперед. – Мощность на передатчик! Повысить кадровую частоту! Враг рядом!

Картинка на экране стала сменяться с большей скоростью.

– Это «Красный-4», – заговорил Прокофьев, обращаясь к командирам союзных экипажей, – «третий» подбит в четырнадцатом квадрате, есть ли у кого-то визуальный контакт с неприятелем?..

– Лупили со стороны вулкана, направление – триста десять! – рявкнул Горобец, с энтузиазмом высматривая среди скал, в кого можно было бы пострелять.

Я тоже шарил взглядом по экрану. Видно мне было не очень много: расстрелянная «Оса», часть лавовой пустоши, пестрящей рытвинами, заполненными снегом, карликовая береза, согнутая ветром. Жаль, «ушей» на наших танках не было! Сейчас бы послушать, в какой стороне урчит двигатель да трещит пемза под траками. Но ничем таким «Осы» не оснащались, потому что на Луне – вакуум, а в вакууме звуков быть не может.

Танковых силуэтов нет, следов тоже нет. Кадры на экране сменяются, но картинка остается все той же.

– Он попытается перезахватить нашу точку, – предположил Апакидзе.

– Отставить! – буркнул хмурый Прокофьев – другие экипажи ответили ему, что в нашем квадрате не находятся и ничем помочь не могут. – Он здесь, он выжидает…

Чего-чего, а вот интуицию мы отточили, что будь здоров. Да и как иначе, если ездили почти наугад, ориентируясь по статичным картинкам. Поэтому я не засомневался в словах командира. Я без приказа проехал чуть вперед, за подбитый танк. На экране появился край плато, за которым начинался довольно крутой склон. Так же без приказа Горобец чуть довел башню и нажал на гашетку. И на следующем стоп-кадре мы увидели брюхо выныривающей из-за края неприятельской «Осы». И наш снаряд – он уже пропорол самое слабозащищенное место танка, но еще не углубился в электрическое нутро условного противника. Я молча нажал на клавишу «Печать с экрана», самописцы выводящего устройства, которое входило в комплект оборудования каждого пункта управления, запорхали над бумагой, точка за точкой перерисовывая застывший на экране кадр.

– Так держать, «Красный-4»! – похвалил командующий учениями через громкую связь.

Прокофьев хлопнул в ладоши – звук получился резким, почти как от выстрела – потер ладони.

– Гриша, курс к следующей точке! – распорядился он.

– Так точно. – Апакидзе, закусив губу, склонился над картой. – К следующей точке пойдем через ущелье…