Пушкин и его современники - [40]

Мы уже упоминали во вступительной своей заметке, что у фон Фока были агенты самого различного положения, — сообразно тому, в каких кругах эти агенты должны были вращаться. Образчик «высокой» агентуры — например, Висковатова или Локателли — мы уже видели, а вот образец донесений агента, судя по его произведениям (очень многочисленным), тёршегося в лакейских и прихожих. Этот безграмотный образчик находится в числе агентурных сведений за февраль месяц 1828 г. (Секретный архив, № 1078, л. № 33); передаём его со всеми особенностями пунктуации:

Пушкин! известный уже, сочинитель! который, не взирая на благосклонность государя! Много уже выпустил своих сочинений! как стихами, так и прозой!! колких для правительствующих даже, и к государю! Имеет знакомство с Жулковским!! у которого бывает почти ежедневно!!! К примеру вышесказанного, есть оного сочинение под названием Таня! которая быдто уже, и напечатана в Северной Пчеле!! Средство же, имеет к выпуску чрез благосклонность Жулковского!!

Жулковский здесь, конечно, — Жуковский, а под сочинением «Таня» следует угадывать «Евгения Онегина», которого IV и V главы вышли в свет как раз в начале февраля 1828 г.

Далее мы приводим записку (Секретный архив, № 915, л. 1) упомянутой в предисловии еврейки Екатерины Хотяинцовой о княгине Евдокии Ивановне Голицыной, известной по прозвищу Princesse Nocturne[178] и воспетой Пушкиным. Имя последнего лишь упоминается в списке знакомых княгини, но мы приводим здесь эту записку о Голицыной, равно как и другую о ней же, ввиду того внимания, которое уделял «Княгине Ночной» наш поэт:

Записка о княгине Голицыной

Княгиня иногда через девушку свою Ольгу Ивановну раздаёт солдатам деньги, но это большая часть солдат, отданных из её вотчины; есть и другие, но очень мало; ни один из них не служит в Преображенском полку, а в Измайловском, Семёновском и в Конногвардейском. Сама княгиня никогда не говорит с солдатами.

У княгини часто проводит ночи Николай Семёнович Мордвинов. Кн. Николай Борисович Голицын 7-го числа сего месяца провёл у неё время с 10-ти часов вечера до 3-х часов.

У княгини живёт для компании девица Жеребцова, воспитанница Екатерининского Института; у неё брат полковник, находящийся в поселенных войсках; сия девица переписывает у княгини бумаги; она говорила мне, что княгиня пишет по части математики.

Княгиня весь день спит, целую ночь пишет бумаги и прячет их в сундук, стоящий в её спальне. Все её люди говорят, что она набожна, но я была в её спальне и кабинете и не нашла ни одной набожной книги; лежат книги больших форматов, — я открывала некоторые; это была Французская революция с естампами, Римская история и проч. Я взяла из одной книги вложенную в неё бумагу, на коей написано множество имён: я удержала оную у себя, дабы можно было из оной видеть, с кем знакома княгиня, и которую при сём прилагаю.

Фогель[179] не отходит от её дома, и я опасаюсь, дабы он не дал знать, чтоб меня береглись.

Я Жеребцовой обещала доставить место гувернантки или компанионки.

Вчерашний день княгиня наняла к себе человека, но сегодня велела его отпустить, сказавши, что ей не нравится его физиогномия.

9 Апреля 1828 года

Екатерина Хотяинцова

На отдельной пришитой к записке бумажке написано рукою княгини Е. И. Голицыной:

Корсакова — 3.

Кн. Софья Голицына — 2.

Княг. Голицына — 4.

Хитрова — 1.

Толстая — 1.

Хитрова — 4.

Г. Строганова — 2.

Нарышкин — 1.

К. Лабанов — 1.

Пратасов — 1.

Цицианов — 3.

Мелиен — 3.

Урусовы — 3.

Голицын — 1.

К. Вяземский — 1.

Пушкин — 1.

К. Долгоруков — 1.

Суворов — 1.

Пашков — 1.

Голицын — 1.

Кастинецкой — 1.

<и т. д.>[180]

К апрелю или маю месяцу 1828 г. относится очень интересная, типично инквизиторская записка (Секретный архив, № 1034), вышедшая из лаборатории фон Фока (она вся писана его рукою) и касающаяся неосуществившегося издания газеты «Утренний листок», которую, по слухам, намеревался предпринять кружок молодых писателей во главе с князем П. А. Вяземским, Пушкиным и другими[181]. Записка фон Фока в числе других подобных (они все носили название «Секретной газеты») была послана им к Бенкендорфу, — находившемуся тогда на театре военных действий в Турции, в свите императора Николая, — при письме от 30 мая 1828 г. за № 9. Здесь записка была передана на прочтение Дмитрию Васильевичу Дашкову, бывшему арзамасцу, приятелю А. И. Тургенева, Жуковского, Блудова, Уварова и других членов этого общества, в заседаниях которого он встречался и с Пушкиным; Дашков, будучи в это время товарищем министра внутренних дел, находился также в свите императора, в Главной квартире действующей армии; на досуге он внимательно прочёл переданную ему Бенкендорфом записку (имя её автора последний, конечно, не открыл Дашкову), сопроводив её своими замечаниями, и, кроме того, приложил отдельный лист со своими на неё объяснениями и возражениями[182]. Как человек весьма литературный и высокопросвещённый, знавший близко многих писателей, он в своих отповедях на отдельные места «Газеты» дал очень любопытные отзывы о Вяземском, Пушкине, В. П. Титове, князе В. Ф. Одоевском. Печатаем сперва записку фон Фока, а затем — возражение на неё Дашкова.