Пушки Острова Наварон - [3]

Дженсен вёл тяжёлый штабной «хамбер» уверенно и непринуждённо, как делал всё, за что бы ни брался. Мэллори склонился над развёрнутой на коленях крупномасштабной адмиралтейской картой южного района Эгейского моря, освещённой лампочкой на доске приборов. Он изучал обведённый жирным красным карандашом район Спорадского архипелага и северной части островов Додеканес.

Потом выпрямился, передёрнул плечами, — в конце ноября ночью прохладно даже в Египте, — и взглянул на Дженсена.

— По-моему, я всё запомнил, сэр.

— Вот и хорошо! — Дженсен смотрел вперёд на вьющуюся серую ленту дороги, освещённую белыми снопами, разрезавшими мрак пустыни, которые подпрыгивали вместе с машиной на ухабах.

— Вот и хорошо, — повторил он. — А теперь взгляни на карту ещё раз и представь, что ты в городе Наварон. Он на берегу овальной бухты в северной части острова. Что бы ты увидел оттуда?

— Мне незачем смотреть на карту ещё раз, — улыбнулся Мэллори. — Милях в четырёх к востоку я увидел бы извилистую линию турецкого берега, ориентированную на северо-запад и кончающуюся в точке севернее Наварона. Это мыс. Затем линия берега поворачивает на восток. В шестнадцати милях севернее этого мыса — он называется Демирджи, верно? — и практически в створе с ним я увидел бы остров Керос. Наконец, в шести милях западнее находится остров Майдос, первый из группы островов Лерадского архипелага. Они тянутся в северо-западном направлении миль на пятьдесят.

— На шестьдесят, — кивнул Дженсен. — У тебя отличная зрительная память, дружище. Смелости и опыта тебе не занимать, иначе не продержался бы полтора года на Крите. Ты обладаешь одним ценным качеством, о котором я скажу. — Помолчав, он прибавил. — Надеюсь, что тебе повезёт. Господи, как необходимо тебе везенье.

Мэллори подождал, что ещё скажет Дженсен, но тот задумался. Прошло три, пять минут, слышалось лишь шуршанье шин да приглушённый рокот мощного мотора. Наконец, по-прежнему не отрывая глаз от дороги, Дженсен произнёс:

— Сегодня суббота. Вернее, уже наступило воскресенье. На острове Керос тысяча двести человек. Тысяча двести британских солдат, которых через неделю убьют, ранят или возьмут в плен. Большей частью убьют. — Впервые взглянув на Мэллори, Дженсен усмехнулся. — Каково? В ваших руках жизнь тысячи с лишком человек, капитан Мэллори.

Мэллори внимательно посмотрел в бесстрастное лицо Дженсена и отвернулся, уткнувшись в карту. Тысяча двести человек на Керосе. Тысяча двести британцев, ожидающих смерти. Керос и Наварон. Керос и Наварон. Как там говорилось в стихотворении, которое он много лет назад выучил в маленьком горном селении в стороне от Куинстауна? «Чимборазо» — вот как оно называлось.

«Чимборазо и Котопакси, вы похитили сердце моё…» Керос и Наварон. В этих названиях звучит тот же призыв, то же очарование. «Керос и… Керос и…» — Он замотал головой, пытаясь сосредоточиться. Все детали мозаики мало-помалу, хотя и медленно, занимали свои места.

— Помнишь, полтора года назад, после падения Греции, немцы захватили почти весь Спорадский архипелаг. А в руках итальянцев к тому времени оказалось большинство островов Додеканес. Постепенно мы стали отвоёвывать эти острова. Впереди штурмующих шли твои земляки или морские десантники. К сентябрю прошлого года мы отбили почти все крупные острова. Кроме острова Наварон. Слишком твёрдый орешек. Мы обошли его, высадив на соседних островах гарнизоны до батальона численностью. — Криво усмехнувшись, Дженсен продолжал:

— В это время ты прятался где-то в Белых горах в пещере, но, верно, помнишь, как отреагировали немцы?

— Решительно?

— Вот именно, — кивнул Дженсен. — Весьма решительно. Политическое значение Турции в этом регионе трудно переоценить. Она всегда была потенциальным партнёром или государств оси Берлин — Рим — Токио, или союзников. Большинство островов расположено всего в нескольких милях от побережья Турции. Немцам надо было восстановить доверие и рейху.

— И поэтому?

— Поэтому немцы бросили в бой всё, чем располагали, парашютистов, десантников, отборные горнострелковые части, целые полчища «Юнкерсов». Говорят, для этого они сняли с итальянского фронта все пикирующие бомбардировщики. Словом, бросили все силы. За несколько недель мы потеряли больше десяти тысяч солдат и все острова, которые заняли перед этим. Кроме Кероса.

— Теперь очередь за ним?

— Да. — Щелчком Дженсен извлёк две сигареты, подождал, пока Мэллори прикурит и выбросит спичку в окно, сквозь которое севернее шоссе в бледной дымке виднелось Средиземное море. Теперь немцы будут утюжить Керос. Спасти его мы не в состоянии. В районе островов Эгейского моря немцы имеют превосходство в авиации…

— Но почему вы так уверены, что это произойдёт на этой неделе?

— Дружище, в Греции полным-полно агентов союзников, вздохнул Дженсен. — Только в районе Афин и Пирея у нас их больше двухсот. Кроме того…

— Двухсот! — недоверчиво воскликнул Мэллори. — Вы сказали…

— Да, я так сказал, — улыбнулся Дженсен. — Сущие пустяки по сравнению с полчищами немецких шпионов, которые свободно расхаживают среди гостеприимных жителей Каира и Александрии. — Он снова стал серьёзным. — Мы располагаем точной информацией. В четверг на рассвете целая армада каиков выйдет из Пирея, проскочит сквозь Циклады, просочится ночью меж островков… Любопытная ситуация! Не так ли? Днём мы не рискуем сунуться в Эгейское море, иначе нас пустят ко дну, а немцы не смеют носа показать ночью. Едва стемнеет, наши эсминцы, торпедные катера и канонерки выходят в море, но ещё до рассвета эсминцы отходят на юг. Малотоннажные же суда пережидают день, прячась в бухтах островков. И всё-таки мы не в состоянии помешать фрицам атаковать Керос. Немцы высадят десант в субботу или воскресенье. Нанесут одновременный удар с моря и с воздуха. Десятки «юнкерсов-52» на аэродромах близ Афин ждут сигнала. Гарнизон Кероса не продержится и двух суток, — без тени сомнения заключил Дженсен.