Пушка Ньютона. Исчисление ангелов - [4]

Настроение у Бена испортилось. Он пошел по Крукт-лейн в надежде сократить путь и выиграть хотя бы несколько минут. В переулке было почти темно, только сияющие на небе звезды освещали дорогу. То здесь то там окна оживляло робкое пламя свечей. Но этот свет не согревал душу Бена, напротив, напоминал, чем он должен будет заниматься завтра. А завтра предстояло топить свечное сало, чтобы делать эти скучные свечи. И завтра, и послезавтра… и так изо дня в день, пока он не состарится. Дойдя до середины переулка, Бен заметил свет, который не дрожал и не колебался. Вначале он подумал, что это свет фонаря, но даже свет фонаря и тот подрагивает. Этот же лился ровно, как свет солнца. По спине у Бена пробежал холодок, не имеющий ничего общего с пробирающим до костей холодом зимней ночи. Поразительный свет струился сквозь полуоткрытые ставни какого-то дома. Бен долго не раздумывал – что раздумывать, когда и так уже опоздал. Свет был явно неестественный, и Бен заподозрил, что здесь кроется какая-то тайна или фокус. Возможно, это свет от бумажного фонарика. Стараясь остаться незамеченным, он пересек двор и увидел источник странного света: им оказался бледно-голубой шар размером с яйцо. Бен сразу догадался, что это свет не огня. Но если не огня, то чего?

Шар светился. Свечение отдаленно напоминало мерцание кремния или поблескивание стали, если бы мерцание и поблескивание лились непрерывным потоком. В детском уме Бена не находилось ничего, с чем бы он мог сравнить то, что явилось его глазам. И все же спинным мозгом он чувствовал, что это алхимия – наука и королева всех магий.

Ну а если это магия, то должен быть и маг. Он приблизился к окну настолько, что чуть ли ни носом уткнулся в толстое стекло.

Шар был единственным источником света в комнате. Огонь не горел в камине, но стекло, когда Бен к нему прикоснулся, оказалось теплым. Бен удивился: неужели магический свет дает еще и тепло? Если так, то это не обжигающее тепло, поскольку мужчина сидел всего лишь на расстоянии фута [3] от светящегося шара и читал книгу. Шар, Бен видел это собственными глазами, по-настоящему плавал над головой мужчины, отчего на лицо ложились тени от парика и бровей. Локоны парика каскадом стекали на плечи незнакомца. Его синяя куртка напоминала униформу. Он сидел, склонившись над столом, разбирая какие-то цифры и закорючки в толстой книге. Свет был таким ярким, а письмена такими четкими, что позволили Бену различить: книга-то написана не по-английски и не по-латыни. Сплошные крючочки и завитки – красивые, непонятные и загадочно притягательные.

«Да уж, нелегко ему читать такой манускрипт», – решил Бен, поскольку видел, как маг несколько раз водит пальцем по одной и той же строчке, прежде чем перейти к следующей.

Бен не знал, сколько времени простоял так, наблюдая. И не знал зачем. Но в голове созрела ясная и конкретная мысль: «Я мог бы быть на его месте. Я мог бы, управляя чудесным светом, читать эту таинственную книгу».

В Бостоне не водились ни киты, ни пираты, но зато в Бостоне были книги. У отца достало средств, чтобы оплатить три года учебы Бена в школе, а Бену этого хватило, чтобы научиться читать и понимать прочитанное. Он уже давно одолел все книги отца и даже дяди. Но ни одной книги по магии ему не попалось. А ведь если существует магия, то должны быть и книги о ней. Сейчас, когда Бен узнал, что в мире есть такие интересные вещи, на жизнь его словно пролился чудесный свет, ведь теперь можно стать кем-то большим, чем простым свечных дел мастером! Наконец Бен отлепился от окна и собрался отправиться домой, рассуждая при этом так: «Если удалось сделать без огня один фонарь, значит, можно сделать и второй. А если их сделать много, то тогда уж ни мне, ни моему отцу не надо будет больше торговать свечами».

На цыпочках пятясь назад, он бросил прощальный взгляд на окно, и в то самое мгновение маг поднял голову от книги и потер глаза. У него было ничем не примечательное лицо, но Бену показалось, что краем глаза маг его заметил, как будто с самого начала знал о присутствии Бена. Затем лицо мага погрузилось в тень, но глаза его успели вобрать волшебный свет шара и вспыхнули красным светом, как у разгоряченной гончей. Бену очень захотелось назад, домой, и он что есть духу понесся по переулку.

– Я же говорил тебе, Джошуа, мир меняется быстрее, чем мы того хотим, – рассуждал дядя Бенджамин, сидя за обеденным столом, опершись на него локтями. – Два года назад в Англии я слышал эту сказку о лампах без огня. Ну вот, одна из них уже добралась и до Бостона. – Он покачал головой, выражая удивление.

Услышав слова брата, отец Бена нахмурился:

– Меня волнуют не столько эти новые штучки, сколько моральный облик моего сына. Вместо того чтобы удивляться его россказням, ты бы лучше вразумил своего племянника по поводу возмутительного шпионства.

Бен почувствовал, как кровь бросилась ему в лицо. Он завертел головой по сторонам: не слышал ли кто-нибудь еще обидные слова отца. Слава богу, привычный галдеж его братьев и сестер – восемь из них были сегодня дома – заглушал беседу. После ужина Бен, его отец и дядя Бенджамин часто засиживались за разговорами. Особенно в последнее время, когда старшие братья Бена – Джеймс и Джошуа – покинули родительский дом. Остальные Франклины мало интересовались их вечными учеными дискуссиями.