Пургаторий - [17]

— То, что тебе не стоит знать, — ответила она.

Я удивлённо нахмурилась, но промолчала.

— Я ответила на твой конкретный вопрос, — промолвила Чандра. — Мне больше нечего сказать.

— Ладно, — сказала я и усмехнулась, — мне плевать — скрывай, что хочешь. Скажи только, у меня не будет никаких проблем от этого?

— Никаких проблем не будет, — подтвердила Чандра.

Она была довольно странной, но меня это особо не оттолкнуло.

Когда мы прибыли в казарму, Рен снова созвал собрание и начал давать инструкцию. Мы снова расселись по скамьям.

— Итак, народ, — говорит он, — вы, должно быть, устали после сражения. Можете расслабиться до завтрашнего дня; однако готовьтесь — завтра повторится то же самое.

Многие заохали.

— Тихо! — крикнул куратор. — Сейчас я должен установить несколько правил вашего пребывания здесь, в казарме. — Он достал бумагу со стола и прочистил горло. — Итак, вам положено: один раз сходить в душевые, один раз сходить в столовую на ужин с шести часов вечера до девяти, завтрак с утра перед боем. Кто из вас умеет готовить? — Несколько парней подняли руку. — Хорошо. Далее: вам также будет доступна спальня с девяти часов вечера до восьми утра; также вам будет доступна комната отдыха, где есть телевизор. Если вам нужно в лазарет, обратитесь к дежурному по лазарету, которого я сейчас назначу лично. Вопросы есть?

Я подняла руку.

Неожиданно Рен указал на меня.

«Да неужели? — подумала я. — Наконец-то».

— Спальни для парней и девушек отдельные или раздельные? — спросила я, поднимаясь со скамьи.

— Душевые раздельные, — ответил Рен, — а спальни, естественно, общие.

— А вы не думали, что это будет немного неэтично?

— Что тут может быть неэтичного?

— Ну, знаете, нас, девушек, всего трое, а парней — семнадцать; очень большой перевес. Мы здесь сражаемся, страдаем; люди в отчаянном положении на многое способны, — закончила я, однако никто не отреагировал. — Парни могут нас изнасиловать, — сказала я напрямую.

Неожиданно кто-то рассмеялся; это была та турчанка — Бильге. Я с удивлением посмотрела на неё.

— Я бы тебя тоже не отказалась изнасиловать, блондиночка, — сказала она.

Все парни вокруг разразились хохотом, кроме куратора; и Говарда — у него были свои счёты с Бильге. Её замечание меня немного шокировало, но я постаралась сохранить спокойствие; кажется, здесь творится полное беззаконие. Я посмотрела на Чандру — она, как всегда, была максимально хладнокровной.

— Прошу вас, — обратилась я к куратору, когда все стихли. — Я только хочу, чтобы вы приняли это к сведению.

Рен кивал в раздумьях.

— Правильно, — сказал он наконец-то. — С этого момента вы все будете придерживаться целибата; малейшее прикосновение к лицам противоположного пола — и вы тут же будете приговорены к казни.

Я расширила глаза от удивления.

— Я не это имела в виду. Я думала, вы выделите нам отдельную спальню.

— Вопрос закрыт, — прервал меня Рен.

И тут поднял руку Спенсер.

— Да? — спросил куратор.

— А дрочить можно? — спросил тот.

— Дрочить можно, — ответил Рен.

— Ну и заебись тогда, чё.

Все опять расхохотались, кроме куратора.

— Итак, сейчас мы будем распределять вам роли, — сказал Рен. — Нам нужны дежурные на кухне и человек ответственный за лазарет. — Он провёл глазами и сказал: — Мистер О’Брайан.

Дуанте тут же встал со скамьи.

— Вы будете дежурить в лазарете, — распорядился куратор.

— Не вопрос, Рен, — ответил Дуанте.

Руку поднял Говард.

— Да, рядовой? — спросил Рен.

Говард поднялся и спросил:

— А кто в казарме убирается?

— Роботы, — ответил куратор.

— Не видел я здесь роботов.

Рен достал пульт, нажал на кнопку и тут же в комнату заехал робот с кучей металлических рук и принялся протирать столы.

— А, ясно, — сказал Говард и сел обратно.

— Ты хотел стать горничной? — прошептал ему Друли.

— Нет, просто интересовался.

Весь день я ходила как на иголках; все вокруг смотрели на меня подозрительным взглядом. Когда наступил вечер, мы с Чандрой отправились в столовую и подыскали себе стол, за которым мы будем теперь сидеть во время ужина. Я присела.

— Итак, — начала Чандра, присаживаясь напротив меня, — теперь нам из-за тебя не потрахаться. — Она тут же выдала ухмылку.

— Извини, — сказала я.

— Все теперь думают, что ты чёртова феминистка, — насмешливо сказала она.

— Нет! — крикнула я и встала из-за стола. — Я не феминистка! — Никто не обратил на меня внимания; или, по крайней мере, делали вид, что не обращали внимания. Все вокруг говорили о своём.

Я села обратно и прошептала:

— Я и сама не в восторге от того, что натворила.

— Бог знает, сколько нам здесь ещё быть. Ты, случаем, не лесбиянка?

— Нет. А ты?

— И я — нет, — ответила Чандра. — Так что на меня не надейся.

Я грустно покачала головой; конечно, не из-за того, что она меня отшила, а просто из-за ситуации в целом.

Чандра продолжила:

— А знаешь, ведь этот симпатичный итальяшка и турчанка, они ведь хорошо устроились.

— В смысле?

— Завтра они опять пойдут в разведку… и останутся наедине. — Чандра слегка ухмыльнулась под конец.

Я взглянула в сторону, где сидел Келвин, и тут же представила, как он занимается сексом с Бильге — от этого мне стало не по себе; ведь она такая мужественная, а он такой милый и невинный на вид. Может быть, я в нём ошибаюсь и он такой же, как и все остальные, но, всё-таки, на фоне остальных парней, он явно выделялся необычайной смазливостью; он словно был из совсем другого мира. Назвать его мужчиной или даже парнем у меня язык не поворачивался — он был мальчиком. Бильге же — женщина, большая и сильная, — смотрелась на его фоне не очень; даже не мама, а будто старший брат.