Пунктирная линия (журнальный вариант) - [27]
— Товарищ Корнилов, — сказала она, — операция прошла хорошо. Теперь вся надежда на вашего друга. Так сказал Вознесенский.
Эту фамилию Игорь Васильевич знал. Вознесенский был одним из лучших хирургов города.
— Спасибо, Марина. Вы не подпишете протокол?
— Я подпишу, — подал голос Грант Александрович, все еще продолжавший писать за своим столом. Он встал, распрямил плечи. — Чертова писанина! Скоро схлопочу геморрой!
Он подошел к Корнилову, протянул руку:
— Капитан Мирзоян. Давайте ваш протокол. Я хоть и не поднимал головы, но все слышал. И пациента при мне привезли, — Мирзоян лихо вывел похожую на китайский иероглиф подпись. Корнилов обратил внимание на то, что у капитана золотой «паркер». — Будет чудо, если этот человек выкарабкается. Но мы в эпоху чудес и живем, — он с усмешкой покосился на свой стол, где лежали несколько историй болезней, исписанных быстрым, летучим почерком. — Елена Ивановна, не выпить ли нам кофе с коньячком? А товарищ полковник составит нам компанию.
— Грант Александрович, не доведут вас до добра разговоры про коньячок, — сказала медсестра и включила самовар, стоявший на отдельном столике.
— Пить нельзя, так хоть поговорить всласть! — засмеялся капитан. И, увидев все еще стоявшую у дверей Марину, спросил: — А ты, красавица, не выпьешь с нами?
— Выпила бы! И кофе, и коньяку, да надо на этаж.
— И я спешу, — сказал Корнилов. — Спасибо за приглашение.
— Вы, товарищ полковник, не пугайтесь, у нас никакого коньяка нет. Даже спирта не нюхаем. Это я так — какой армянин откажет себе в удовольствии поговорить о коньяке? Вот «Двин», например...
— Прекрасный коньяк, — улыбнулся Игорь Васильевич и протянул руку капитану. — Выздоровеет мой друг — обязательно приеду к вам с «Двином».
Потом они опять шли с Мариной по коридору, но теперь он уже не был таким пустынным и гулким — двое солдат в белых халатах вытирали швабрами кафельный пол, у раскрытых дверей одной из палат стояла группа врачей.
— Вы не будете подниматься наверх? — спросила Марина.
— Нет. В вестибюле меня ждет жена Лежнева.
— Тогда вам сюда, — девушка показала на маленькую дверь. — У вас есть телефон отделения? Запишите, — она продиктовала номер.
Корнилов записал его на обороте только что составленного протокола.
— Потеряете, — сказала девушка.
— Не потеряю, Марина. Спасибо вам за помощь.
«Может быть, следовало бы дать ей свой телефон? — подумал полковник по дороге к выходу. — Она бы звонила, сообщала о состоянии Бориса. Да нет, сам буду справляться, сестры ведь дежурят раз в трое суток».
Вера уже знала, что операция прошла хорошо — к ней спускался один из ассистентов хирурга. Он тоже повторил ей слова шефа: «Теперь надежда только на вашего мужа».
Корнилов предложил довезти ее до дома. Но Лежнева отказалась.
— Пройдусь до метро.
— Борис уехал вчера на машине? — спросил Корнилов.
— Да, на машине. Я про нее и забыла. Она цела?
— Сейчас приеду на службу, выясню. Но ключей у него в карманах не было никаких.
— Может быть, выронил, пока везли на «скорой»?
— Может быть, — согласился Игорь Васильевич. — Я уточню. — Он отдал Вере часы и деньги мужа.
— Придет в себя, принесешь ему часы, — улыбнулся он. — А записную книжку и права я пока оставлю. Да, еще хотел тебя спросить: когда Борис собирал материалы для своих очерков, где он вел записи?
— Он брал с собой диктофон. Потом я должна была с него печатать. Такая морока... — Она улыбнулась грустной улыбкой.
— И вчера уехал с магнитофоном?
— Да, японский, совсем маленький. Помещается в кармане. А что, его тоже нет?
— Пока не знаю. Позвоню тебе позже, все, что узнаю, расскажу.
Корнилов сел в машину и резко рванул с места. «Чертов старик!» — подумал он о Капитоне. И повторил вслух: — Чертов старик!
19
Из госпиталя Игорь Васильевич приехал на Литейный. Сварил кофе, побрился. Если была нужда, он спал на диване, в рабочем кабинете. Для таких случаев он специально держал в шкафу электробритву, кофеварку, легкое шерстяное одеяло, подушку и еще много различных необходимых предметов.
Только сейчас он почувствовал, что напряжение, овладевшее им после звонка Лежневой, начинает понемногу ослабевать. Горькое чувство беспомощности, заглушенное на время необходимостью действовать, снова овладело им. Корнилов не мог отделаться от ощущения утраты. Две пули — в легкое и в живот — он знал, чем это кончается.
Дежурный по управлению доложил, что на место происшествия выезжали сотрудники Октябрьского райотдела.
— Я сейчас тоже туда подъеду, — сказал Корнилов. — Попроси, чтобы сотрудник угро, выезжавший ночью, ждал меня около дома.
— Оперативка как всегда?
Корнилов посмотрел на часы — без четверти восемь. Он решил, что двух часов ему вполне хватит.
— Да, как всегда. Если меня не будет, пусть проводит Драницын.
Подполковник Драницын был его замом.
Как только машина — теперь уже служебная «Волга» — притормозила у дома семнадцать по улице Гоголя, из людского потока навстречу Корнилову шагнул высокий молодой человек.
Поздоровался негромко и как-то очень буднично:
— Здравствуйте, Игорь Васильевич! — Будто бы знал, что Корнилов не терпит при выезде на место происшествия формальных церемоний.
Знаменитый сыщик Владимир Фризе — неизменный герой произведений известного писателя Сергея Высоцкого — расследует самые запутанные преступления, которые порой не под силу распутать следственным органам. В романе «В интересах следствия» произошло ограбление квартиры известного московского коллекционера. Оперативники бессильны. И тогда коллекционер обращается к знаменитому сыщику с просьбой разыскать украденную коллекцию «малых голландцев».
В однотомник известного прозаика, мастера детективного жанра Сергея Высоцкого вошли роман «Не загоняйте в угол прокурора», повести «Третий дубль» и «Недоразумение». Произведения отличают острая фабула, крутой, напряженный сюжет.
Подвозя летним вечером солидного капитана дальнего плавания, молодой питерский таксист Евгений и не подозревал, что на самом деле перед ним матерый рецидивист, орудием в руках которого ему, Евгению, суждено стать...
Высокий гражданственный пафос повести "Смерть транзитного пассажира" заключен в твердом убеждении автора: человек, предавший Отечество, не имеет права называться человеком…
Отправившись ранним утром на рыбалку, обычный дачник становится свидетелем того, как машина сбивает на шоссе мужчину.Он бежит в ближайший санаторий вызвать скорую, а когда возвращается с врачом, то видит, что жертва дорожного происшествия исчезла.
Объявления о том, что "железная дорога является зоной повышенной опасности", ныне привычны всем пассажирам. Несколько десятилетий назад их не произносили, но сути это не меняло, потому что к вокзалам и поездам во все времена тянуло преступников всех мастей. На пути у них вставали сотрудники транспортной милиции, такие как инспектор Денисов - герой давно полюбившихся читателю произведений одного из наиболее известных мастеров отечественной остросюжетной литературы Леонида Словина.Содержание:Астраханский вокзалПять дней и утро следующего.
Роман Маури Сариола «Сусикоски и Дом трех женщин» — традиционный детектив с убийствами, совершаемыми из-за наследства.
Сценарий «В душной южной ночи» написан Стерлингом Силлифантом по мотивам книги писателя Джона Белла, создавшего серию романов о негре-сыщике Вирджиле Тиббсе. Однако книга и фильм — совершенно различные произведения. Вирджил Тиббс у Джона была очень близок однотипным, популярным в литературе 30-х образам сыщиков. В сценарии Стерлинга Силлифанта герой картины — личность, переживающая жестокие штормы и бури современной Америки с ее, как всегда, остростоящей негритянской проблемой. Тиббса играет Сидней Пуатье — первый актер-негр, получивший высшую американскую кинопремию — «Оскар» за исполнение главной роли в знакомом советскому зрителю фильме Стэнли Креймера «Не склонившие головы».
У писателя Дзюго Куроивы в самом названии книги как бы отражается состояние созерцателя. Немота в «Безмолвных женщинах» вызывает не только сочувствие, но как бы ставит героинь в особый ряд. Хотя эти женщины занимаются проституцией, преступают закон, тем не менее, отношение писателя к ним — положительное, наполненное нежным чувством, как к существам самой природы. Образ цветов и моря завершают картину. Молчаливость Востока всегда почиталась как особая добродетель. Даже у нас пословица "Слово — серебро, молчание — золото" осталось в памяти народа, хотя и несколько с другим знаком.
Вы любите алмазы, господа (и особенно дамы)? А что вы скажете об алмазе весом в тонну? Такую штуковину, конечно, не используешь в качестве пресс-папье для мемуаров. Но зато и пытаться унести ее в кармане все равно что запихнуть беременную слониху в клетку для хомячка. Однако французские власти все-таки побоялись за сохранность многотонного алмаза, найденного в Африке. И поручили сопровождать «бюджетный груз» нашему другу Сан-Антонио.Тем не менее, нашлись умельцы, которые унесли здоровенный кусок драгоценного графита прямо из-под носа доблестного комиссара.
Американский писатель Стивен Соломита пишет романы, посвященные жертвам городского терроризма и показывает читателю мир, увиденный глазами своих героев.В романе «Укрепленный вход» престарелые обитатели многоквартирного дома становятся жертвами очередной беспощадной волны городского терроризма. Их жилище наводнили наркоманы и проститутки, продавцы наркотиков и бандиты, которых зазвал туда злобный владелец дома, готовый на все, лишь бы очистить свое владение от несчастных стариков. Крутой экс-полицейский Стенли Мудроу в одиночку бросается в жестокую схватку за интересы простых людей, кровью оплачивающих свое жилье.