Пуля вместо отпуска - [28]

— Ну и как? — поинтересовался тут же Фелл, не тратя времени на то, чтобы сначала поздороваться.

— Мы посмотрим, Фелл. — Тренер остановил секундомер в руке. Затем прошел мимо и поплелся следом за лошадьми.

Они последовали за ним, и Фелл пробубнил:

— Этот тип намерен свести меня с ума! Клянусь, в один прекрасный день он добьется того, что у меня поедет крыша!..

Криппу передалась лихорадка Фелла к тому времени, когда они добрались наконец до трека, но затем началась подлинная пытка.

— Пони на круг лишь раз, Доминик. На отметке в три четверти мили начинай вытанцовывать.

— О’кей, мистер Дадли!

Лошади продолжали двигаться шагом.

Прогулка в три четверти мили по треку — это все равно что пешком идти до Китая. Крипп начал в полной мере осознавать это и лишь удивлялся, как Фелл все еще терпит и ведет себя тихо. Дадли тоже вел себя тихо, разве что у него при этом вид был такой, словно он пребывает в полусне.

Фелл наконец не выдержал:

— Мистер Дадли, почему четверть мили до того, как начать хронометраж?

Мистер Дадли! Вот уже второй раз тренера величали мистером Дадли. Сначала — жокей, а теперь, значит, хозяин.

— Ему так больше нравится, по моему разумению, — отозвался тот.

— Смотрите, это же изменит время хронометража между показанным здесь и на реальном гоночном треке. А мне нужна точная цифра.

— Все владельцы нуждаются в точных цифрах, — спокойно ответил Дадли.

Крипп удивился, увидев, что Фелл сдался.

— Три четверти, — объявил Дадли так, словно это его ничуть не волновало.

Баттонхед начал идти гарцуя, тогда как жокей вытянулся на напряженных ногах над лошадью. Затем легкий галоп перешел в мелкий — казалось, лошадь почти не сдвинулась с места. Потом пони уже не оказалось возле чистокровки, а немного погодя пони ушла вперед.

Мистер Дадли потянулся, так, по крайней мере, это выглядело на первый взгляд, но затем вновь продолжил свое шествие по треку. Высокая лошадь неуклонно приближалась; они уже слышали глухой стук копыт, но Дадли продолжал шествие, пока не начало казаться, что он вот-вот упрется в ограждение. Затем тренер, как бы нехотя, поднял руку и остался в таком положении. Баттонхед уже не выплясывал на дорожке, а жокей начал опускаться в седле. Он медленно и плавно опускался на стременах, используя их лишь как опору для тела.

Еще немного, и они наедут на Дадли.

Рука тренера стремительно выбросилась вперед — и жокей гибко, по-обезьяньи изогнувшись, распластался в седле; тренер резко опустил руку, — казалось, ветер от его движения, как от веера, коснулся ноздрей лошади: так близко он от них находился, — и скачка началась.

Аллюр оказался настолько плавным, что Крипп догадался о начале забега лишь по тому, как в воздух полетели комья земли. Они вдруг посыпались густо, как шрапнель, а затем лошадь начала вытягиваться в струну, так как находилась в этот момент на повороте.

Дадли пошел обратно, а лошадь продолжала бег.

— Ну? Да идите же сюда! Выкладывайте… Дадли, а это что? — Фелл спрыгнул со скамьи и вцепился в руку тренера.

Дальше на треке лошадь опять начала вытанцовывать.

— После полумильной отметки несколько ярдов пологого подъема, — пробурчал Дадли.

Жокей опять вытянулся над седлом на напряженных ногах, а пони уже поджидала там, покачивая головой.

— Слишком быстро на отметке в три четверти. Доминик должен научиться тому, какой она может быть беспокойной.

Лошади вновь соприкоснулись ноздрями, в такт покачивая головами.

— А, милая… Бога ради, за сколько была пройдена миля?! — с нетерпением начал допытываться Фелл.

— Миля?.. За минуту тридцать девять и пять десятых.

Фелл, казалось, вздохнул с облегчением.

— Годится! Пресловутая Минди, которую они готовят для скачек, показала время минуту сорок.

— Ее зафиксированное время — тоже минута тридцать девять, — возразил Дадли.

Он продолжал вышагивать к сараю рядом с Феллом, и Крипп изо всех сил старался поспевать за ними.

— Вы это серьезно? Как же тогда мой поверенный не сообщил мне эту цифру?

— Неважно! Баттонхед делает одну тридцать девять. Иногда…

— Иногда, иногда! Послушайте, Дадли… — Фелл забыл про «мистера», — я должен знать, что происходит. Почему эта лошадь не желает…

— Он ненавидит ограждение, — прервал его Дадли. — Делает одну тридцать семь и три пятых секунды, когда бежит в середине.

— Поэтому послушайте, мистер Дадли. Просто дайте ей такую возможность, и пусть она делает это время в середине, в окружении лошадей!

— У барьера быстрее. Эта лошадь сможет делать одну тридцать шесть, если научится бежать возле ограждения.

— Мистер Дадли, смотрите! Видите — я никак не врублюсь. Был бы вполне доволен…

— Эта лошадь близка к тому, чтобы начать думать, ну, совсем, как вы, мистер Фелл, а это конец всему! Я не могу позволить ей думать, — «делайте так, как мне лучше», — если вы понимаете, что я имею в виду. Это отсутствие уверенности в себе… а я никогда еще не видел победителя, который не был бы уверен в своих силах.

— Я схожу с ума! — вырвалось у Фелла. — От этого разговора такое может случиться в любую минуту.

— Мы послушаем, что скажет Доминик. — Дадли остановился возле сарая.

Баттонхед и пони выгуливались возле барака, осторожно переступая ногами; одеяла, накинутые на их спины, слегка приподнимались на ветру. Подросток вел их обеих в поводу, и они старались идти так, чтобы все время соприкасаться носами.