«Пульса де нура» и «многая лета» - [3]
Не их вина, а их беда, что под видом еврейского часто преподаются слегка перелицованные идейки христианские, атеистические, материалистические, а то и откровенно антисемитские. Довольно популярный русско–израильский автор, пишущий на религиозные темы, как–то поразил меня статьей, пытающейся втиснуть в контекст еврейства Иисуса Христа. Автор обрушивал всю свою ярость на Павла, якобы исказившего еврейство фарисея Иисуса. Защищая еврейский характер идеи воскрешения из мертвых, автор приводил в пример талмудического мудреца рабби Хия, тоже верившего в воскресенье из мертвых. Автор, похоже, ломится в открытую дверь, забывая, что говорится о воскресении в ежедневной молитве.
Еврейская народная традиция наоборот хранит память о Павле, как а фрумэ ид – набожном, ученом и мудром еврее, рано осознавшем весь вред нового учения Назаретянина для иудаизма, и отдавшего жизнь, чтоб отлучить и отделить евреев от опасной ереси, от иудо–христианских предателей, спасти еврейство от необходимости молится вместе с еретиками. С этой точки зрения Павел – «хорошо для евреев». Зато Иисуса еврейская народная традиция обливает тотальным презрением. В народе ходят поговорка мамошес а гоише гот – субстанция (кровь) гойского бога, и означающая что–то столь же далекое от правды, как утверждение, будто кровь Иисуса искупила грехи людей. Хотя гой на идише – любой нееврей, но любому говорящему на идише еврейскому человеку понятно, что речь не о Кришне или Нептуне. Есть много других примеров, где одним выражением опровергается и высмеивается самое сокровенное в христианской доктрине. Скажем, христианская Пасха называется среди говорящих на идише американских евреев Yeaster, вместо английского Easter (от yeast – дрожжи). Выражение непонятно, если не знать еврейскую поговорку «тесто поднялось (на дрожжах), как гойский бог на небеса».
Появившиеся в последние два десятилетия многочисленные защитники так называемой «иудейско–христианской цивилизации» и «иудейско–христианских ценностей», очевидно, путают иудаизм с исламом. Именно в исламе Иисус считается величайшим из предшествовавших Мухаммеду пророков. Евреи вообще избегают называть Иисуса по имени, зовут его «тот человек», ништ (ничтожество) мамзер бен а–нидо (байстрюк, сын нечистой женщины, которого не допустили к службе в Храме и он из мести заварил всю кашу); талуй (повешенный, по еврейским легендам, нашедшим свое выражение в средневековом антиевангелии «Повесть о повешенном» – о том, как мудрецы разоблачили колдуна–самозванца и повесили его на капусте) и многими другими обидными кличками. Если даже приходится назвать по имени Йешу (в еврейском произношении), то религиозные евреи настаивают, что речь не идет о форме имени Иисус, а о своеобразной, непонятной для посторонних аббревиатуре – Йимоху Шмой Узихрой– традиционной формуле «да сотрется имя его и память его». Помню, во время синагогальной службы наш раввин зачитывал вслух подсунутый ему список людей, за которых просили помолиться за здравие. В конце длинного списка рабби вдруг запнулся и даже поперхнулся: «Jesus… Иисус… наверное Хесус», перевернул он неудобное имя на испанский лад и смял всю церемонию.
Когда евреи всерьез хотят проклясть, то они предельно лаконичны, безо всякого многословия, ругани и юмора. Уж тем более не любят вспоминать врага по имени. Здесь нет всяких «шариков» — Шаронов или других инфантильных кличек ненависти. А если уж евреи награждали прозвищем, то оно прилипало навечно. Достаточно библейских образцов, где ненавистная царица Йезавель значит дочь мусора (и–зевель по древнееврейски, хотя ее вероятно звали Из баал – дочь главного языческого божества того времени, а само божество Баал Зебел – повелитель вселенной превратилось в Бааль зевув – повелителя мух Вользевула).
Не может быть для еврея наказания страшней, чем йимоху шмой узихрой – вымаранное имя из Книги жизни, или из списка всех живших. Разумеется, покойного человека могут забыть, не исполнять траурных церемоний, но имя, его руф номен живет, его носят потомки, оно значится в Господних книгах. Пожелать человеку быть вычеркнутым из Книги – ужасно. Недаром, Библия столько места посвящает спискам рода человеческого. Талмуд приводит дискуссию мудрецов о том, что является самым главным в иудаизме. «Не мсти и не имей злобы на сынов народа твоего, но люби ближнего твоего как самого себя (Лев. 19:18). Рабби Акива сказал: это принцип великий в Торе. Бен Азай сказал: Вот родословная книга человека (Быт. 5:1) – принцип более великий… Сказал рабби Йоханан: Мессия не придет до тех пор, пока не станут все люди, задуманные Творцом, и это те, о которых сказано в книге Адама – первого человека: зе сефер толдот адам – это книга порождений человека (Трактат Кохелет Рабба 1:12)… история начинается с Книги – с грубой, бессмысленной поначалу заготовки человечества. Буквы ее, словно семя не рожденных еще поколений, брошены в мир, чтобы стать живыми душами людей, стать именами живущих. И лишь когда завершится их список, когда исчерпается Книга и последняя буква ее обретет человеческую плоть и смысл – тогда придет мессия и закончится эта долгая история», – пересказывает талмудический мидраш замечательная статья Александра Львова «Список рода человеческого». Когда евреи поминают недобрым словом Гитлера и других врагов, то нет никаких «шариков» или «леваков», а лишь короткое «да сотрется имя его». Извечный злодей и враг Амалек, которого Тора предписывает уничтожать – «Идите вперёд и атакуйте Амалека и поступайте с ними как с прокажёнными. Не щадите никого. Убейте и мужчин и женщин, и стар и млад, и быка и овцу, верблюда и осла» (1–я Кн. Царств 15:3). Он продолжает существовать в народном сознании, несмотря на однозначное Божеское указание: «Запиши это на память в Книгу и внуши Иисусу (Навину), что совершенно сотру Я память об Амалеке из Поднебесной» (Исход 17:14–16). Большая доля правды в шутке, услышанной мной на одной из лекций по библейской истории. «Несомненно, что Тора написана по промыслу Г–споднему. Если бы ее написали сами евреи, то этот кусок выглядел бы так: «Сотру Я память об этом, не хочу даже имени его называть. да сотрется имя его и память его…».
