Пуговицы и кружева - [27]

Но я думала не о красоте – мне нужно было бежать.

Уже началось следующее действие, а я так и продолжала сидеть на месте, ничего не предприняв. А что, если отпроситься в уборную, а там прошмыгнуть сквозь окно? Тем более что на выходе из театра, скорее всего, стоят его соглядатаи и охрана. А про сортир они, вероятно, не подумали.

Да и бегала я быстро.

Было очень страшно, что правда, то правда. В случае неудачи больше всего я боялась испортить наши с Боунсом отношения, которые я с таким трудом наладила. Узнав о такой измене, он просто стер бы меня в порошок. Он спокойно мог бы убить меня, разъяренный моей неблагодарностью. Стоило ли сейчас играть ва-банк? А быть может, он испытывает мою верность и ждет, что я попытаюсь предпринять попытку к бегству?

Я не могла принять правильного решения.

Я не знала, что мне делать.

Сердце бешено колотилось в груди, а руки разом вспотели. В глотке пересохло, отчего стало больно сглатывать слюну. Я боялась прикоснуться к бокалу с вином, так как меня тотчас бы стошнило. Боунс сидел, весь погруженный в действие на сцене, и не обращал на меня никакого внимания.

После спектакля мы вернемся домой, и он опять залезет на меня. Сначала он изнасилует меня резиновым членом в задницу, а потом трахнет по-обычному. При этом он заткнет мне рот кляпом, чтобы не слышать воплей. Боунс не пользовался смазкой, желая доставить мне побольше страданий. Так что мне придется нарочно теребить пальцами клитор и думать о всяких возбуждающих вещах или представлять себе Джейкоба. Тогда станет чуть лучше, и боль не будет казаться такой ужасной, а Боунс подумает, что я намокла из-за его фрикций. Хотя какое тут – я его ненавидела.

Нет, я не смогу вернуться в этот особняк.

Не хочу.

Я должна бежать – сейчас же!

– Извини, мне нужно в уборную, – сказала я, поднимаясь со стула в ожидании, что Боунс остановит меня.

Я почти почувствовала, как он хватает меня за запястье и усаживает обратно.

Но он согласно кивнул.

Я вышла в коридор и, сдерживая дрожь, стала спускаться в фойе. Интересно, подумалось мне, не следит ли он сейчас за моей вертлявой задницей? Или же он действительно мне доверяет?

Проверить это не представлялось возможности, и я продолжила свой путь.

Выйдя в фойе, я огляделась. Вроде чисто. На меня никто не обращал внимания. Как мне показалось, тут точно не было людей Боунса.

И именно тогда я заметила человека в темном костюме, что сидел у барной стойки. Он наклонился вперед, причем одна его рука оставалась в кармане.

Еще я заметила, что под пиджаком на нем была рубашка с серым воротником и бирюзового цвета галстук. Впрочем, долго размышлять об этом было некогда. Темный костюм напоминал друзей Боунса, которые наведывались к нему, но вот такого приятного галстука не было ни у кого из них.

Мужчина был выше среднего роста. Я обратила внимание на его мускулистые ноги и на широкие, словно крылья орла, плечи. Да, еще у него были длинные пальцы – сильные, типично мужские. Он был строен, почти поджар. В нем не было ни капли жиру, только мускулы, сухожилия и кожа. Настоящий атлет, который никогда не потолстеет, сколько бы он ни пил.

Я почувствовала опасность и вгляделась в его лицо повнимательнее. У него была хорошо вылепленная нижняя челюсть, решительная и твердая. Щетина явно требовала бритвы. Но его губы, рот – вот что меня заинтересовало. Короче, на его лице была гримаса, словно его кто-то сильно задел или обидел.

Я не могла оторвать от него взгляда и только потом поняла, что он меня разглядывает в свою очередь. Его темно-зеленые глаза буквально впились в меня, как будто он знал, кто я такая… Приглаженные блестящие темные волосы… Он выглядел как джентльмен. Но его глаза светились яростью.

Он был хорош.

И опасен.

Я тотчас же отвернулась, хотя было понятно, что он заметил меня. Нет, он не был похож на человека из банды Боунса. Но он явно что-то имел по отношению ко мне. И явно недоброе.

Да есть ли в этой стране нормальные люди?

Зайдя в уборную, я тщательно прикрыла за собой дверь. Туалет был пуст. И только теперь я ощутила всю прелесть одиночества.

Одиночества.

Да, я сделала это. Мне удалось. Руки тряслись, словно с перепоя. От ощущения свободы у меня перехватило дыхание. Мне удалось обмануть Боунса, и теперь оставалось лишь выскользнуть отсюда.

Я была в полшаге от свободы.

Над унитазами было окошко. Довольно высокое, не очень широкое, но зато длинное. Я вполне могла протиснуться в него и дать стрекача. Тем более что оно, кажется, вело прямо на улицу. Оставалось лишь скинуть туфли.

Что я и сделала.

– А вот этого как раз и не надо.

Меня едва не хватил удар.

Мужчина в бирюзовом галстуке аккуратно запер за собой дверь и подошел ко мне. Его галстук отлично подходил к моему платью, словно мы были парой. Мужчина произнес всего несколько слов, но глаза его говорили гораздо больше.

– Вы работаете на Боунса?

– Не делайте глупостей, – сказал он, не ответив на вопрос. – Если вы сейчас полезете в окно, его люди вас заметят. И тогда он убьет вас.

Да как он, черт возьми, догадался о моих намерениях? Откуда ему знать, что здесь кругом люди Боунса? Зачем он предупредил меня?