Пугалки для барышень. Не для хороших девочек - [3]

Но в тот день, когда я размышляла в классе о столь заманчивых перспективах, открывшихся передо мной благодаря Джеффри Смизерсту, я ничего об этом не знала. А еще я сомневалась, нормально ли оставаться в топике во время этого дела, поскольку я стеснялась выставлять на показ свою маленькую грудь. Из доступных источников мне было известно, что, как правило, люди занимаются этим в обнаженном виде. И все-таки я не была уверена, что грудь обязательно должна быть голой. Ведь по информации, которой я на тот момент располагала, грудь непосредственно в половом акте могла и не участвовать. В свете этих фактов становится понятно, почему я оказалась не вполне готова к виду малиновой головки эректирующего члена, выглянувшего из ширинки Джерарда Дефис-Уилсона.

Вечеринка, на которую пригласил нас бойфренд Евы, имела место в лодочном сарае Дефис-Уилсонов, который находился в конце пристани и посещался мистером Уилсоном-старшим исключительно в ходе его визитов в свое родовое поместье, то есть не более двух раз в год. Стал ли юный Джерард обладателем ключа от сарая с благословения отца или последний так и остался в счастливом неведении, я сказать не могу. Зато мне совершенно точно известно, что я на ту вечеринку явилась без позволения моих родителей. Пребывая в наивности относительно моих намерений, они были убеждены, что мы с Евой смотрим фильм для подростков и в рот не берем ничего, кроме мятных леденцов и попкорна, не говоря уже о чем-то более предосудительном.

Сарай освещался парой керосиновых ламп: в их тусклом свете я с трудом разглядела шлюпку, застывшую на катках рядом с парой-тройкой каяков. Я увидела также расставленные вдоль дощатых стен весла и висевший на пробковом щите календарь. Хотя уже был декабрь, на календаре по-прежнему красовалась мисс Август с чреслами, едва прикрытыми узкой полоской купальника в горошек. У нее были крепкие загорелые груди с торчащими сосками и, об этом стоит упоминать, чувственный, слегка приоткрытый рот. Справа от календаря размещалась дверь, ведущая в крохотную комнатку, где, открыто пренебрегая нашей дружбой, затворилась Ева со своим бойфрендом.

Стаи резвых феромонов[5] метались в сигаретном дыму, окутавшем десяток учеников старших классов, которые курили, качаясь на складных стульях, или возлежали прямо на полу, культурно стряхивая пепел в щели между досками.

Прислонившись к шершавой стене сарая, я молча куталась в свой длинный ангорский кардиган, пытаясь улыбаться холодно, легкомысленно и вызывающе одновременно. (С тем же успехом можно было представить себе этих парней в виде стаи голодных, истекающих слюной гиен, а меня аппетитно зажаренной пичугой вроде куропатки, подвешенной к потолку на тонкой бечевке.)

— Хочешь чего-нибудь выпить? — раздался незнакомый голос совсем рядом со мной.

Я подняла глаза на его источник. Так вот, значит, каков он, этот хозяин вечеринки, лидер вышеупомянутой стаи! Глаза у него посажены так близко, будто наперегонки катятся к переносице, а длинные курчавые волосы свисают по обеим сторонам лица, как уши спаниеля.

— Да, спасибо.

Как видите, я была достаточно вежлива.

— Коктейль?

— Само собой…

А как еще я могла проявить свою опытность?

— Коктейль у нас здесь только один, — сказал Джерард, и все засмеялись.

— Называется «Еришигон», — по буквам произнес кто-то.

Жерар открыл банку с пивом и сделал большой глоток. Потом плеснул в банку зеленоватой жидкости из квадратной бутылки. Когда он протянул банку мне, оттуда пахнуло мятой и пивом.

— Мятный ликер, — сказал он, потрясая бутылкой.

Мне надо было с ходу показать, что я своя в доску, поэтому осушила банку в три глотка и вытерла рот ладонью.

— Ух ты! Вижу, малышке Рози наш коктейль пришелся по вкусу, — восхитился Жерар. — Еще баночку?

Со второй банкой я поступила точно так же, заслужив и возгласы одобрения, и пронзительный свист присутствующих. «Дела пошли на лад», — подумала я.

— До тебя еще не дошло? — Какой-то парень возник рядом со мной, обдав меня волной перегара.

— Что не дошло?

— Что такое еришигон?

— И что?

— Можешь произнести по буквам?

— Конечно, могу.

— А задом наперед?

Задом наперед — ноги шире? Ой, блин!

Нельзя не отметить, что некоторые мужчины в области ухаживания с возрастом не эволюционируют, оставаясь на том же зачаточном уровне, что и старшеклассники, с которыми я общалась той памятной ночью в лодочном сарае Дефис-Уилсонов. Не так давно я познакомилась с сорокалетним мужчиной, который назвал свою, по его уверениям, весьма шикарную яхту «Еришигон» и посчитал это удачной шуткой. Но, оказывается, в тот вечер, когда я впервые узнала о существовании этого забавного словесного перевертыша, Джерард наблюдал за мной, выжидая.

Наконец он решил, что я уже достаточно набралась, и вывел меня из сарая на пристань. Впившись ртом в мои губы, он энергично завалил меня на доски. В небе прямо над собой я увидела луну, которая, судя по всему, просто-напросто закрыла глаза на все происходящее. Мне было слышно ритмичное пыхтение старого парома, пересекавшего, как всегда в пятницу вечером, устье реки. Но еще ближе раздавалось учащенное дыхание Джерарда Дефис-Уилсона, чьи огромные неуклюжие лапищи уже залезли мне под юбку и приступили к стягиванию трусиков. Потом я почувствовала между ногами, как в меня бестолково тычется, пытаясь войти и не находя входа, что-то тупое и твердое.