Публичный удар - [5]

— Но... — прошептал я.

— Все правильно, — сказал Молок. — Это не убьет его, но несколько игл весьма его замедлят.

Я с ужасом поглядел на пистолет.

— Но это же значит, что мне придется пойти туда, ко всем тем венерианам!

Вероятно, это было не самым героическим поступком, но я даже не подумал об этом. И вообще, я как-то не чувствовал себя героем.

— Ну, да, — кивнул Молок.

— Но...

— Там буду я, — перебил он меня. — Я буду там танцевать. Все, что тебе нужно делать, это сидеть там на корточках и ждать подходящего момента.

— Хорошо, — сказал я.

Это слово потребовало от меня отчаянных усилий, но я произнес его.

Мы вышли вдвоем...

ВЕНЕРИАНЕ УЖЕ расчистили круг ярдов пятьдесят в диаметре. И встали на границе этого круга, точно голодные собаки, жаждущие крови, только что зубами не лязгали. Шед Брисби, совершенно нагой, с весельем во всех своих шести гляделках, преумножившийся на все десять футов росту и явно готовый протанцевать хоть весь месяц, усмехаясь, поджидал своего противника. По мнению Брисби, Молок был агнцем, идущим на заклание.

В общем-то, мы с Шедом Брисби сошлись во мнениях — и об агнце, и о заклании.

Я сел на корточки на краю круга и попытался затеряться среди ног возвышающихся надо мной венериан.

Вы когда-нибудь видели, как танцует венерианин? Если нет, то пропустили одну из самых странных достопримечательностей в Солнечной системе. Они кружатся в темпе вальса, точно по учебникам балетного искусства, потом начинают скакать, как на деревенских танцульках, потом могут совершать головокружительные прыжки, ходить на руках и на пузе. Они делают такое, во что не поверит ни один человек, пока сам не увидит.

И вот такой грузный и тяжелый, Шед Брисби начал танец с трех быстрых задних переворотов через голову в прыжках.

Отдам Молоку должное, он тоже творил такое, на что, как я думал, и не был способен, даже по сравнению с Брисби. Но через тридцать минут он стал задыхаться. Идя в танце по кругу, он увидел стоящего в люке Уилкерсона, и завопил:

— Есть новости... от этого проклятого Купера?

— Служащие отыскали его... в баре! — прокричал в ответ Уилкерсон. — Купер сказал, что лучшим выходом будет для тебя победить в танце этого...

— Грязная собака! — прервал его Молок.

Пройдя еще круг, изгибаясь и махая руками в подражании сложным приемам Брисби, Молок шепнул мне:

— Стреляй же...

Держа маленький пистолетик так, что его не было видно, я подождал, пока венерианин повернется ко мне спиной, и нажал спусковой крючок. Пружина мягко щелкнула. Я уловил блеск иглы, когда она воткнулась точнехонько в зад Брисби.

Он продолжал танцевать, словно ничего не произошло.

Пройдя еще круг, Молок шепнул:

— Давай еще раз...

Я уже нацелился и хотел нажать курок, когда мне показалось, что небо рухнуло мне на голову. Это стоящий надо мной венерианин ручищей, больше похожей на окорок, треснул меня по затылку.

— Никаких грязных приемчиков! — прорычал он прямо мне в ухо.

Из моей руки резко выдернули пистолет. Я поднял глаза и увидел целых двадцать четыре глаза, уставившихся на меня в опасной близости, и каждый из них блестел по-своему. Мне дали понять, что если я вздумаю продолжать, то мною накормят ближайшего аллигатора.

— Что случилось? — уже в голос крикнул Молок, когда приблизился ко мне в следующий раз.

— Меня поймали. Дальше тебе придется бороться честно.

— Но я уже не могу...

Молок был весь в поту, его грудь тяжело вздымалась.

Я почувствовал себя псом шелудивым за то, что подвел его. Пусть Молок и самый большой дурак в системе, но все же он был нашим дураком и боролся за нас. Все его надежды были на этот трюк с игольным пистолетом.

Сделав в танце еще круг, Молок внезапно остановился, положив руки на бедра, тяжело дыша.

— Ты сдаешься? — прокричал Шед Брисби. — Бросаешь танцевать?

— Ничего... подобного, — прохрипел Молок.

— Но ты прекратил танец.

— Я танцевал твой танец... целых два зонара. Но мы же за честную игру. Так вот, будет честно, если теперь ты будешь танцевать мой танец.

— Твой танец? — во всех глазах Шеда Брисби появилось удивление. — Но вы же, земляне, не танцуете. Вы вообще этого не умеете.

— Вот тут ты неправ, — ответил Молок. — Мы танцуем, но по-другому. Мы танцуем так, как вы, тупые венериане, и не слыхивали.

Я уж и не знаю, были ли Шед Брисби и все другие взволнованы более оскорблением или мыслью о новом способе танцевать. Скорее, второе — ведь танцы были их образом жизни.

— Нет никаких танцев, какие не знали бы венериане! — закричал Шед Брисби. — Мы знаем о танцах все, все движения, все кульбиты...

— А вот такого не знаете, черт побери, — прервал его Молок. — И сомневаюсь, что ты сумеешь это сделать, даже если я стану тебя учить.

Все время этого разговора он стоял неподвижно, восстанавливая силы. Если кто спросил бы лично мое мнение, то все познания Молока о танцах ограничивались тем, чему можно научиться на танцплощадке, где вход стоит десять центов, в какой-нибудь пивнушке в космопорте. Но если он захотел преподать это венерианам, то я не имел ничего против.

— Ну, покажи мне! — проревел Шед. — Я сумею это повторить!

— Ладно. Гляди.

Сплетя вместе руки, Молок врезал ими прямо в челюсть Брисби.