Публичные признания женщины средних лет - [47]
По мнению многих, стойкий запах тоски — идея смешная и вычурная, и скорее всего в комнате воняет сдохшая под полом мышь, однако мне версия с тоской ближе: поднимать все эти доски, знаете ли…
— Ну и как жизнь, когда дети выросли? — спрашивают у меня.
— Как в отпуске, — отвечаю. А точнее — как в медовом месяце. Можно вволю обжиматься на диване и не отпрыгивать друг от друга виновато, заслышав за дверью шаги взрослого ребенка.
Множество женщин страдают от синдрома пустого гнезда, а пустоту в жизни пытаются заполнить курсами по ремонту автомобилей или драматическим кружком. А у меня, как я теперь вижу, было все наоборот. Я сильно страдала от синдрома полного гнезда, и порой родительские обязанности казались мне непомерными.
Я была никудышной матерью. Первенца не доносила, и первый месяц о нем круглосуточно пеклись врачи и сиделки — все высококвалифицированные специалисты, в отличие от меня, невежественной девятнадцатилетней вертихвостки. До тех пор детей я видела в лучшем случае на иллюстрациях у доктора Спока в «Книге о здравом смысле, младенцах и детях».
Кстати, я никогда не понимала, почему бедного доктора Спока так поносили, да и до сих пор ругают. Буквально на днях слышала по радио, как один из его очернителей связал либерализм Спока с нынешним расцветом хулиганства, нечистоплотности и вандализма.
Мне же книги Спока помнятся совсем иными. Вовек не забуду его суровый совет, как отучить малыша вылезать из кроватки по ночам. Измученным бессонницей родителям доктор Спок рекомендовал набросить на кроватку сетку от бадминтона, крепко завязать ее по углам и зажать уши, чтобы не слышать воплей ребенка. Чем не отрывок из «Ухода за младенцами» пера Энн Уиддекомб[25]?
При выписке мой малыш весил всего два с половиной килограмма. Совсем кроха, очень удобно, ведь выносить его на прогулку и возвращаться приходилось тайком: хозяин не терпел в своем доме детей. И если я не шныряла к входной двери и обратно с ребенком под пальто, то сидела, согнувшись над кроваткой, мерила его пульс и проверяла, дышит ли он еще. Теперь-то я знаю, что для большинства родителей это нормальное поведение (проверять, а не шнырять), но тогда, в девятнадцать, была убеждена, что не сумею сохранить в живых такое хрупкое существо. По утрам я с замиранием сердца подходила к кроватке, видела, что глазки у него открыты или что он машет ручкой, это мне казалось чудом, и на какое-то время я чувствовала себя настоящей матерью.
Уж не знаю как, но мне удалось сохранить в живых и его, и троих остальных. Ныне все они здоровые, а временами и веселые, и у каждого свой собственный почтовый индекс. Что еще важнее, теперь рядом с ними другие люди, которые их любят и о них заботятся. Пожалуй, самое время избавиться от старой сетки для бадминтона.
Жилой район Гиптон
«Лет двадцать назад тут было неплохо», — слышала я повсюду от пожилых обитателей муниципального района Гиптон в Лидсе. И верно — если прищуриться и напрячь воображение, то понимаешь, что давным-давно Гиптон был приятным местечком, где можно было воспитывать детей: улицы широкие, дома просторные, есть игровые площадки. Однако стоит приглядеться повнимательнее, сразу видно, что район пережил ужасную катастрофу.
В арсеналах сверхдержав хранятся бомбы, которые убивают людей, не разрушая зданий. Тут произошло обратное. Инфраструктура погибла, а люди выжили и ютятся в руинах.
Я ездила в Лидс довольно давно, но увиденное преследует меня по сей день. Никак не могу отделаться от картины: сгоревшие дома, разломанные тротуары, заколоченные магазины. Не верится, что это место находится в Англии и что до Сити Лидса — ультрасовременного, сверкающего благополучием — нужен всего лишь автобусный билет за 70 пенсов.
Жители других районов называли население Гиптона «животными», причем так часто, что я не удивилась бы, обнаружив там жирафов и слонов, которые пасутся в заросших садах у заброшенных домов. Называть людей животными — значит не считать их людьми. Это оскорбление; намек, что у них нет чувств, что они равнодушны к обидам, что сами заслужили страдания и нищету.
Жители района Гиптон, разумеется, часть человечества. Пока я там была, ко мне ни разу не обратились грубо, я ни разу не ощутила угрозы, хотя слыхала жуткие рассказы от тех, кто шаг боится сделать из дому, опасаясь кражи или поджога.
Молодежи отчаянно нужны деньги на наркотики, особенно на кокаин и крэк, и былой кодекс чести преступников — у своих не воровать — тут уже давно не соблюдается. В Гиптоне царит диктатура самцов-подростков, как и во многих других районах, трущобах и деревнях. Будущие поколения прочтут наши хроники и удивятся, как это такие маленькие банды бедных, бесправных мальчишек подминали под себя огромные районы.
В юности я не знала ни одного парня или мужчины, который бы сидел без работы, и в Гиптоне ситуация была такой же. Молодые люди по утрам вставали и шли на работу. Двадцать лет назад в автобусах ездили кондукторы и следили за порядком на втором этаже. Для ухода за саженцами в городском парке имелся садовник. Уборщиц хватало, чтобы поддерживать чистоту в общественных зданиях. Муниципалитет нанимал достаточно рабочих, чтобы недвижимость не превращалась в бельмо на глазу. Местные магазины процветали, ведь людям было что тратить — они получали зарплату. Пабы и клубы были местом встречи приятелей. Работа, нередко очень тяжелая, компенсировалась фабричными вечерами и ежегодным балом-маскарадом. И главное, пожилые мужчины и женщины не боялись старости, они следили за молодежью и при необходимости одергивали хулиганов.
Жизнь непроста, когда тебе 13 лет, – особенно если на подбородке вскочил вулканический прыщ, ты не можешь решить, с кем из безалаберных родителей жить дальше, за углом школы тебя подстерегает злобный хулиган, ты не знаешь, кем стать – сельским ветеринаромили великим писателем, прекрасная одноклассница Пандора не посмотрела сегодня в твою сторону, а вечером нужно идти стричь ногти старому сварливому инвалиду...Адриан Моул, придуманный английской писательницей Сью Таунсенд, приобрел в литературном мире славу не меньшую, чем у Робинзона Крузо, а его имя стало нарицательным.
Мы так долго ждали. Мы уже не надеялись. Но он возвращается! Ему уже 30, но он нисколько не изменился. Жизнь его — сплошные переживания. Сотни вопросов не дают ему покоя. Виагра — это мошенничество или панацея? Воссоединится ли он наконец с прекрасной Пандорой, или она с головой погрузится в пучину политического разврата? Почему престарелые родители так распутны? И откуда на его голову свалилось двое детей?Разбираясь со своими проблемами, Адриан потихоньку продвигается по социальной лестнице. Он уже не прежний прыщавый подросток, теперь Адриан — шеф-повар модного кафе и звезда кулинарного шоу; он строгает овощи и открывает консервные банки, он шинкует овечьи головы и разделывает потроха.
Если обыкновенного человека переселить в трущобный район, лишив пусть скромного, но достатка, то человек, конечно расстроится. Но не так сильно, как королевское семейство, которое однажды оказалось в жалком домишке с тараканами в щелях, плесенью на стенах и сажей на потолке. Именно туда занесла английских правителей фантазия Сью Таунсенд. И вот английская королева стоит в очереди за костями, принц Чарльз томится в каталажке, принцесса Анна принимает ухаживания шофера, принцесса Диана увлеченно подражает трущобным модницам, а королева-мать заводит нежную дружбу с нищей старухой.Проблемы наваливаются на королевское семейство со всех сторон: как справиться со шнурками на башмаках; как варить суп; что делать с мерзкими насекомыми; чем кормить озверевшего от голода пса и как включить газ, чтобы разжечь убогий камин...Наверное, ни один писатель, кроме Сью Таунсенд, не смог бы разрушить британскую монархию с таким остроумием и описать злоключения королевской семьи так насмешливо и сочувственно.
Адриан Моул возвращается! Годы идут, но время не властно над любимым героем Британии. Он все так же скрупулезно ведет дневник своей необыкновенно заурядной жизни, и все так же беды обступают его со всех сторон. Но Адриан Моул — твердый орешек, и судьбе не расколоть его ударами, сколько бы она ни старалась. Уже пятый год (после событий, описанных в предыдущем томе дневниковой саги — «Адриан Моул и оружие массового поражения») Адриан живет со своей женой Георгиной в Свинарне — экологически безупречном доме, возведенном из руин бывших свинарников.
Минуло 13 лет с тех пор, как в Англии низвергли монархию и королеву со всеми ее домочадцами переселили в трущобы. Много воды утекло за эти годы, королевское семейство обзавелось друзьями, пообвыкло. У принца Чарльза даже появилась новая жена – его давняя подруга, всем известная Камилла. Все почти счастливы. Чарльз выращивает капусту да разводит кур, королева наслаждается компанией верной подруги и любимых собак… И тут‑то судьба закладывает новый крутой вираж. Все идет к тому, что монархию вернут на прежнее место, но королева Елизавета вовсе не хочет возвращаться к прежней жизни.
Адриан Моул возвращается! Фаны знаменитого недотепы по всему миру ликуют – Сью Таунсенд решилась-таки написать еще одну книгу "Дневников Адриана Моула".Адриану уже 34, он вполне взрослый и солидный человек, отец двух детей и владелец пентхауса в модном районе на берегу канала. Но жизнь его по-прежнему полна невыносимых мук. Новенький пентхаус не радует, поскольку в карманах Адриана зияет огромная брешь, пробитая кредитом. За дверью квартиры подкарауливает семейство лебедей с явным намерением откусить Адриану руку.
«Человек на балконе» — первая книга казахстанского блогера Ержана Рашева. В ней он рассказывает о своем возвращении на родину после учебы и работы за границей, о безрассудной молодости, о встрече с супругой Джулианой, которой и посвящена книга. Каждый воспримет ее по-разному — кто-то узнает в герое Ержана Рашева себя, кто-то откроет другой Алматы и его жителей. Но главное, что эта книга — о нас, о нашей жизни, об ошибках, которые совершает каждый и о том, как не относиться к ним слишком серьезно.
Петер Хениш (р. 1943) — австрийский писатель, историк и психолог, один из создателей литературного журнала «Веспеннест» (1969). С 1975 г. основатель, певец и автор текстов нескольких музыкальных групп. Автор полутора десятков книг, на русском языке издается впервые.Роман «Маленькая фигурка моего отца» (1975), в основе которого подлинная история отца писателя, знаменитого фоторепортера Третьего рейха, — книга о том, что мы выбираем и чего не можем выбирать, об искусстве и ремесле, о судьбе художника и маленького человека в водовороте истории XX века.
15 января 1979 года младший проходчик Львовской железной дороги Иван Недбайло осматривал пути на участке Чоп-Западная граница СССР. Не доходя до столба с цифрой 28, проходчик обнаружил на рельсах труп собаки и не замедленно вызвал милицию. Судебно-медицинская экспертиза установила, что собака умерла свой смертью, так как знаков насилия на ее теле обнаружено не было.
Восточная Анатолия. Место, где свято чтут традиции предков. Здесь произошло страшное – над Мерьем было совершено насилие. И что еще ужаснее – по местным законам чести девушка должна совершить самоубийство, чтобы смыть позор с семьи. Ей всего пятнадцать лет, и она хочет жить. «Бог рождает женщинами только тех, кого хочет покарать», – думает Мерьем. Ее дядя поручает своему сыну Джемалю отвезти Мерьем подальше от дома, в Стамбул, и там убить. В этой истории каждый герой столкнется с мучительным выбором: следовать традициям или здравому смыслу, покориться судьбе или до конца бороться за свое счастье.
Взглянуть на жизнь человека «нечеловеческими» глазами… Узнать, что такое «человек», и действительно ли человеческий социум идет в нужном направлении… Думаете трудно? Нет! Ведь наша жизнь — игра! Игра с юмором, иронией и безграничным интересом ко всему новому!