Пубертат. Как пережить переходный возраст ребенку и родителям - [14]

Размер половых органов вызывает большие вопросы. По мнению юношей, он связан с мужественностью и потенцией. Примерно через год после начала роста яичек может случиться первая эякуляция. В большинстве случаев она возникает не как случайное ночное происшествие, а достигается в результате мастурбации. И, как правило, приводит к оргазму.

В случае с девушками решающую роль играет менструация. Она окончательно устанавливается к тринадцати годам, но может прийти и раньше (около десяти лет). У некоторых, однако, она начинается только в возрасте пятнадцати-шестнадцати лет. Менструация — это переломный момент в жизни девочки, с которым не сравнится ничто из полового созревания у мальчиков. Начало менструации указывает на формирование сексуальности и зрелости.

На появление вторичных половых признаков (увеличение груди, рост волос на лобке) реагируют по-разному в зависимости от пола. Если девочки часто стыдятся соответствующих возрасту изменений, то мальчики воспринимают их с гордостью, расценивая происходящее как признак мужественности. Девочки переживают, что грудь «развивается не так, как надо», особенно если она становится несимметричной. У мальчиков тоже можно заметить увеличение молочной железы, которое они — по незнанию — называют «обабиванием». Появление пушка на лице, а также лобковых волос приобретает для них психосоциальный вес. Юноши, у которых все начинается позже, нередко становятся объектом насмешек, их дразнят «молокососами».

Ломка голоса связана с увеличением в размерах гортани, которая также начинает расти из-за скачка в развитии. У мальчиков она заметнее и связана со значительными колебаниями в голосовом регистре. Затянувшийся процесс ломки голоса становится для подростка проблемой, так как оказывается предметом насмешек и шуточек.

Все эти изменения происходят благодаря совместной работе половых гормонов и гормонов роста. Вместе с работой желез они нацелены на перестройку организма, которую можно сравнить со вторым рождением: подростки оставляют свое детское тело и приобретают черты взрослого человека. На это уходит много сил и энергии, которые берутся из других сфер деятельности. Неудивительно, что в это время у ребят снижается успеваемость в школе или они начинают отгораживаться от внешнего мира. Организм подростка превращается в удивительную «химическую лабораторию»: если у юношей толчок в развитии происходит из-за производимого в организме тестостерона, то у девушек за физические, а также психические изменения отвечают эстроген и прогестерон, которые производятся в яичниках.

Приведенные периоды жизни, в которые должны проявиться телесные изменения, — это нормативные показатели. Но возможны существенные отклонения. И тогда уже переживать начинают родители, впадая в уныние, как подростки. У меня складывается впечатление, что родители попросту не всегда понимают, как именно проходит процесс созревания у детей. Отсутствие этих знаний приводит иногда к неверным оценкам и неуверенности в собственных поступках. Некоторые мамы и папы переживают, если физические изменения у их ребенка начинаются слишком рано или слишком поздно, другие места себе не находят из-за скачущего настроения отпрысков. А бывает, сами становятся совсем беспомощными, если снижение успеваемости в школе совпадает с каким-то наиболее ярким проявлением подросткового созревания.

Следует помнить, что у юношей и девушек собственный темп развития. При этом не все из них жмут на газ. Нейтраль или задний ход — которые, к сожалению, нередко приходится наблюдать — тоже часть процесса.

Просто представьте: гормоны не только меняют тело, они в ответе и за душевные переживания. Палитра эмоций охватывает самые разные чувства — от неуверенности в собственных силах, мировой скорби, плаксивости и чрезмерного желания самостоятельности до страхов, обиженного молчания, внезапных вспышек гнева и постоянного брюзжания.

Пусть родители, которые реагируют на эти колебания настроения с иронией («Ну и колбасит же тебя!» или «А мы, как я погляжу, сегодня не в духе!»), с позиции человека, наделенного властью («Давай-ка не выпендривайся и делай то, что я говорю!»), или откровенно теряя самообладание («А ну-ка замолчал!» или «Меня достали твои выходки!»), не удивляются, обнаружив себя в скором времени на тропе войны со своим взрослеющим ребенком.

— Что касается косметики, моя дочь не знает меры, — констатирует мама двенадцатилетней Ани. — Она выглядит как клоун. Но я ничего ей не говорю.

— Когда мой сын в хорошем настроении, — рассказывает отец тринадцатилетнего Клауса, — его лицо выглядит чистым, но случаются эмоционально сложные или напряженные периоды, и у него тут же начинаются прыщи. А если кто-то хочет ему помочь, ситуация вовсе выходит из-под контроля!

— Я вижу, как моя дочь стоит перед зеркалом, выдавливая прыщи, и как она при этом мучается, — рассказывает мама тринадцатилетней Свеньи. — Но стоит мне ее обнять, приласкать, утешить, как она меня жестко отталкивает. Недавно у меня вылетело «бедная Свенья», и она тут же выпалила: «Я не бедная, я просто урод».

Подобно омару, который сбрасывает старый панцирь, отращивая себе новый, более красивый, подростки сбрасывают свою детскую кожу и наращивают взрослую. В это время кожа проходит через ряд изменений, она становится прыщавой, жирной, образуются акне. По состоянию кожи условно можно определить степень внешней и внутренней уязвимости. Она соприкасается с внешним миром и потому призвана защищать от посторонних попыток заглянуть внутрь. Кожа, которая не терпит, чтобы к ней приближались (не говоря уже о том, чтобы прикасались), сигнализирует о дистанцировании и закрытости, потребности быть оставленным в покое. И если для родителей такое (порой демонстрируемое напоказ) отграничение — проявление бесчувственности, то для подростков это мера защиты.