Птицы над Корабельной - [17]

Идеи Микеля всегда отличались радикальностью, если не сказать больше. Но в них всегда было рациональное зерно, которое можно докрутить, додумать, довести до ума.

Блаз кивнул.

- Мы обрушим линкор. Он и без того держится на честном слове, а если устроить пару небольших взрывов под основанием, он полетит в бездну. На улицах под ним давно уже никого нет, все знают, что там опасно. Понимаешь? На сам корабль будут наверняка пускать только Наследников и их приближенных. Там же будет и верхушка патруля, вряд ли они пропустят это событие. Может, несколько почетных горожан еще будет.

Блаз потер лицо у переносицы - такого он не ожидал даже от Микеля. Не ожидал, но...

Это действительно поможет восстанию, повергнет в замешательство врагов и временно парализует действия патруля и полиции. Вот только, насколько это может затронуть остальные суда? Те, живые, которые зашвартованы близко к линкору? Не случится ли так, что ржавый исполин потянет за собой десятки других кораблей? Надо все обдумать, все еще раз пересчитать.

Только нет на это времени. Надо или соглашаться с Микелем или решительно отказаться, подобрав безукоризненные аргументы.

- Ну же! - Студент требовательно смотрел ему в глаза. И Блаз не выдержал. Его кивок при желании можно было счесть случайным движением подбородка. Но Микелю было достаточно и этого.

Эри

Дождь к вечеру сменился снегом. Влажные хлопья тяжело падали на мокрую палубу, свет с трудом пробивался сквозь толщу снегопада.

На «Родерике» Эри была впервые. Никогда она даже представить себе не могла, что корабли могут быть такими - ухоженными и светлыми. Причем, целиком - от носового фонаря до самого распоследнего трюма. На «Квадрате» жизнь едва теплилась на верхних палубах, его машина уже несколько лет работала вполсилы и большая часть механизмов требовала замены или хотя бы ремонта. Остальная часть судна пустовала. Оттуда было вынесено все, что только можно, даже многие двери были сняты. Только сторожа следили, чтобы на борт не забрались бродяги или воры. Сторожа и кочегары и составляли всю его команду. Они же посменно и палубы чистили ото льда и снега - но лишь там, где это имело смысл.

«Квадрат» - далеко не лакомый кусочек.

Эри с ногами забралась в потрепанное кожаное кресло в каюте доктора, и осторожно пила чай из фарфоровой чашки с обитым краем. Чай давно остыл, но девушке нравился сам процесс.

Еще по дороге она торопливо рассказала Варкову свою историю, потом поведала о том, что нашла в сумке. А пока доктор раскочегаривал плиту, отыскала те два так зацепивших ее письма.

- Что же, - сказал доктор, - вероятно, ваш друг просто хотел, чтобы кто-то позаботился о вас после его смерти. Это было бы логично с его стороны...

- Но тогда он сказал бы вам об этом сам! Ведь у него же была такая возможность?

- Да. - Варков передал ей чашку. - Была. Но он попросил меня о другом. И я сейчас начинаю думать... - он осторожно задвинул медную заслонку, - что эта просьба была не просто отчаянной попыткой доказать свою невиновность хотя бы мне. Он действительно хотел, чтобы я докопался до истины.

- О чем он попросил?

- О таком обычно не просят. Он хотел, чтобы я отомстил за капитана. Но какой из меня мститель?

Эри осторожно поставила чашку на край стола.

- Неужели вы не поняли? Это же так просто! Чтобы кому-то мстить, нужно сначала разобраться, кто виновен. Понимаете? Разобраться. Найти доказательства, кого бы они ни порочили.

- Докопаться до истины... а потом похоронить эту истину вместе с самим собой, так, как сделал он сам? Видят небеса, я не герой и не офицер, я не знаю, как нужно поступить в такой ситуации. У меня нет ни наития, ни приказа. Я врач, который только одно умеет делать хорошо - лечить людей. Не мстить, не расследовать убийства. Как я могу решать?

Эри могла бы возразить, что зло от добра всегда можно отличить, и что честных людей в мире больше. Но промолчала. Потому что сама еще недавно пыталась сделать такой выбор и ошиблась.

- Грегори не мог выбирать, - сказала она, чтобы уйти от опасной темы. - Может быть, он и не знал ни о чем.

Доктор раскладывал на столе бумаги из сумки. Чертежи - к чертежам, письма - к письмам.

- Он каждый свободный вечер ходил в музей, к Даниэлю. И все время читал. Наверное, он знал больше, чем преподаватели в училище.

Варков только улыбнулся.

- Это похоже на архив. История города в технической документации. Но я все равно не понимаю, зачем ваш друг это мне передал. И почему именно мне.

- Наверное, он просто поверил вам. Что вы не выкинете все это, а попробуете разобраться.

Варков перевернул очередной тусклый чертеж. Отложил его в сторонку. Взял следующий. Как, ну как во всем этом хоть что-то понять?

- Вы только не смейтесь надо мной, ладно?

- Вы что-то знаете?

- Может, это только моя догадка. Грегори никогда мне не рассказывал. Он вообще неразговорчивый. Но, мне кажется, они с Даниэлем хотели починить один из кораблей. Я как-то раз подслушала их, только тогда не поняла о чем шла речь. А сейчас уже не помню ничего.

- Идея в духе Даниэля. Может быть, нам стоит посетить музей...

- Но зачем? Вряд ли Наследники отменят казнь.