Птица солнца - [37]

– Обе ноги? – спросил я, и он кивнул. – В долине Замбези у многих такие ноги.

– Моя мать была из племени батонга, – ответил он. – Именно благодаря этому знаку меня отобрали для участия в мистериях.

– Тебе это не мешает?

– Нет, – отрубил он и продолжил на языке батонга: – Мы, люди с расщепленными ногами, перегоняем антилопу.

Значит, это благоприятная мутация, и я готов был обсуждать ее дальше, но выражение лица Тимоти остановило меня. Я понял, какое усилие ему потребовалось, чтобы показать мне ногу.

– Хотите чаю, доктор? – Он перешел на английский, закрыв обсуждение. Когда один из его молодых африканских помощников налил нам крепкого черного чая, Тимоти спросил: – Не расскажете ли, доктор, как продвигается работа в Лунном городе?

Мы разговаривали еще с полчаса, потом я попрощался.

– Извини, Тимоти, но завтра рано утром я улетаю, а мне еще многое предстоит сделать.

Меня разбудил негромкий, но настойчивый стук в дверь моей комнаты в Институте. Я включил лампу на столике у кровати и увидел, что всего три часа ночи.

– Кто там? – спросил я, и стук прекратился. Я выбрался из постели, надел халат и тапки и уже двинулся к двери, как вдруг понял, что рискую. Вернувшись в спальню, я достал из ящика большой автоматический пистолет 45-го калибра. Чувствуя себя отчасти как в мелодраме, я прошел к входной двери.

– Кто там? – повторил я.

– Это я, доктор. Тимоти!

Я немного поколебался: всякий может назвать себя Тимоти.

– Ты один? – спросил я на языке бушменов Калахари.

– Да, один, Птица Солнца, – ответил он на том же языке, и я сунул пистолет в карман и открыл дверь.

Тимоти был в темно-синем костюме и белой сорочке, через плечо переброшена ветровка. Я сразу заметил пятна крови на его рубашке и неряшливую повязку на руке. Он, очевидно, был сильно возбужден, глаза широко раскрыты, движения резкие и нервные.

– Боже, Тимоти, ты ранен?

– У меня была ужасная ночь, доктор. Я должен был увидеть вас немедленно.

– Что с твоей рукой?

– Порезался о дверное стекло. Я упал в темноте, – объяснил он.

– Позволь-ка взглянуть, – я направился к нему.

– Нет, доктор. Это просто царапина. Я пришел к вам по более важному делу.

– Для начала сядь, – сказал я. – Хочешь выпить?

– Спасибо, мачане. Вы видите, я расстроен и нервничаю. Поэтому и порезался.

Я налил нам обоим виски. Он взял стакан в правую руку и продолжал беспокойно расхаживать по гостиной, а я сел в кожаное кресло.

– Что случилось, Тимоти?

– Трудно начать, мачане, потому что вы неверующий. Но я должен вас убедить. – Он замолчал и отпил виски, прежде чем повернуться ко мне. – Вчера вечером мы с вами говорили о Лунном городе, доктор, и вы сказали, что многое в нем для вас – загадка.

– Да, – кивнул я.

– Кладбище древних, – продолжал Тимоти. – Вы не можете его найти.

– Верно, Тимоти.

– Я все время думаю об этом, – Тимоти перешел на венда, язык, более приспособленный для обсуждения оккультных тем. – Я в своей памяти вернулся к легендам моего народа. – Я ясно представил себе, как он впадает в транс. – И там что-то было, какая-то темная тень, которую я не мог разглядеть. – Он покачал головой, отвернулся и продолжил беспокойно расхаживать, отхлебывая виски, негромко бормоча про себя что-то, как будто все еще рылся в темных архивах своей памяти. – Бесполезно, доктор. Я знал, что оно там, но не мог уловить его. Придя в отчаяние, я наконец уснул. Но сон мой тревожили демоны, а потом… – он помолчал… – потом ко мне пришел мой дед.

Я беспокойно зашевелился в кресле. Дед Тимоти уже двадцать пять лет лежал в могиле, заклейменный как убийца.

– Ну, хорошо, доктор. – Тимоти заметил мои движения и без труда перешел на английский. – Я знаю, вы не верите в подобные вещи. Позвольте объяснить в терминах, которые вы сможете принять. Мое воображение, подогретое поисками давно забытых знаний, вызвало появление во сне моего деда. Того, от кого я изначально получал свое знание.

Я улыбнулся, чтобы скрыть беспокойство: в столь поздний час, среди ночи этот полубезумный черный человек говорит мне такие вещи, а я оказываюсь во власти его колдовства.

– Продолжай, Тимоти. – Я хотел сказать это легко, но мой голос слегка охрип.

– Дед пришел ко мне, коснулся моего плеча и сказал: «Иди с благословенным к Кровавым холмам, там я открою тебе мои секреты и тайные места».

Я почувствовал, как по коже у меня побежали мурашки: Тимоти упомянул Кровавые холмы, но никто не сообщал ему это название.

– Кровавые холмы, – повторил я.

– Так он сказал, – подтвердил Тимоти. – Я считаю, что он имел в виду ваш Лунный город.

Я молчал; во мне боролись человек разумный и человек, охваченный первобытными суевериями.

– Хочешь завтра лететь со мной, Тимоти? – спросил я.

– Да, – согласился Тимоти, – и, может быть, я смогу показать вам то, что вы ищете, а может, и нет.

Терять было нечего. Тимоти, очевидно, говорил искренне, он по-прежнему был напряжен и нервничал.

– Я уже приглашал тебя, Тимоти, и был очень разочарован твоим отказом. Конечно, ты можешь лететь со мной. Посмотрим, вдруг вид руин оживит твою память.

– Спасибо, доктор. Когда отправляемся?

Я взглянул на часы.

– Боже, уже четыре! Вылет в шесть.