Птица солнца - [135]

Вдруг какое-то движение в темноте привлекло его внимание, и он остановился. У костра сидела рабыня, она дробила на камне зерно для лепешек.

Пламя костра осветило правильные черты лица, блеснуло на темной коже сильных рук. Это была нянька Селена.

Хай уже хотел уйти, когда девушка в ожидании подняла голову. К ней из темноты появился мужчина, и лицо девушки вспыхнуло таким восторгом, такой бесстыдной любовью, что Хай почувствовал, как у него дрогнуло сердце.

Мужчина приблизился к костру, свет упал на него, и Хаю хватило одного взгляда на это мощное тело и круглую безволосую голову, чтобы узнать Тимона.

Селена встала, быстро пошла к нему навстречу. Они обнялись и, не размыкая крепких объятий, стали принюхиваться к лицам друг друга в странном любовном приветствии язычников. Хай ласково улыбнулся, испытывая симпатию любящего к другим любящим.

Тимон отстранился от девушки и, удерживая ее на расстоянии вытянутой руки, быстро заговорил. Хай не разбирал слов, слышал только рокот баса Тимона. Девушка кивнула.

Тимон отпустил ее и исчез среди палаток. Селена вернулась к костру, наполнила мешок размолотым зерном, украдкой оглянулась и пошла за Тимоном. Хай, улыбаясь, смотрел ей вслед.

«Нужно поговорить с Ланноном, – подумал он. – Я могу организовать им уединение».

В своей палатке Хай достал золотой свиток и расстелил его. Поставил лампу, взял орудие гравировки и начал стихотворение о Танит.

«Волосы ее темны и мягки, как дым от костров папируса над большим озером», – писал он, и случай с Тимоном и Селеной был забыт.

Вскоре после полуночи усталость одолела его, он упал и уснул, прижимаясь щекой к любовной поэме о Танит на золотом свитке. Лампы замигала и погасла.

Грубые руки разбудили его на рассвете. Он недоуменно огляделся. Его разбудил начальник охоты Мурсил.

– Великий Лев послал за тобой, божественный. Собаки уже на сворке, погонщики собрались. Убежали два царских раба, и Ланнон приглашает тебя присоединиться к охоте.

Еще не проснувшись окончательно, Хай понял, кто эти рабы, и у него засосало под ложечкой.

– Глупцы, – прошептал он. – Ах, проклятые глупцы. – Он посмотрел на Мурсила. – Нет, – сказал он. – Не могу. Я… не пойду с ним. Я болен… скажи ему, что я болен.

Селена стояла в тени и прислушивалась к пьяным возгласам и смеху в царской палатке. Под коротким плащом она прятала кожаный мешочек с зерном, сухое копченое мясо, нарезанное полосками, и маленький глиняный горшок. Этого должно было хватить двоим на четыре дня, а к этому времени они уже будут за большой рекой. Она испытывала одновременно страх и возбуждение. Этой минуты они ждали два года, и теперь замершую в ожидании Селену обуревали самые разные чувства.

Наконец появился Тимон; он подкрался к ней сзади так неожиданно, что она ахнула, взял за руку и повел прочь от костров на границах лагеря. Он увидела, что на нем тоже плащ и под ним лук и колчан со стрелами, а у пояса короткий железный меч. Такое оружие рабам запрещено, и наказание за нарушение этого запрета – смерть.

У выхода стояли два стражника. Селена заговорила с ними, предлагая свое расположение, а Тимон подобрался к ним сзади. Голыми руками он сломал им шеи. Приподнял каждого и встряхнул, как собака крысу. Ни звука. Тимон осторожно положил тела у ворот, и они с Селеной покинули лагерь.

Они прошли через лощину, где днем убивали слонов. Ночь полнилась отвратительным рычанием и воем пожирателей падали. Гиены и шакалы боролись за куски окровавленных костей и шкур. Держа в руке обнаженный меч, Тимон вел Селену, и хотя одна из гиен с рычанием увязалась за ними, они беспрепятственно вышли на тропу и направились в долину. Луна светила ярко, и шли они быстро. Остановились лишь однажды, у брода через ручей, чтобы отдохнуть и напиться, а потом снова резво зашагали на север.

Один раз им встретился лев. Большой седой самец с темной гривой. Несколько долгих мгновений они смотрели друг на друга, потом лев негромко рыкнул и исчез в кустах у дороги. Он недавно поел, и люди не вызвали у него интереса.

Луна – был четвертый день после полнолуния – прошла по звездному небу и исчезла на темном горизонте. Когда она зашла, остался только свет звезд, и на неровной крутой тропе Селена упала.

Тимон услышал ее крик и быстро обернулся. Она лежала на боку, негромко постанывая.

– Ты поранилась? – спросил он, опускаясь рядом с ней на колени.

– Лодыжка, – прошептала Селена хриплым от боли голосом. Тимон пощупал ногу. Лодыжка была горячей на ощупь, и он чувствовал, как она распухает.

Тимон мечом отрезал от плаща полоску и плотно перевязал лодыжку, как учил его Хай. Он действовал в отчаянной спешке, и черви ужаса уже копошились у него в животе.

Когда он поставил Селену на ноги, та закричала от боли.

– Можешь идти? – спросил Тимон, и Селена сделала несколько шагов, тяжело, со свистом дыша. Она прижалась к Тимону и беспомощно покачала головой.

– Не могу. Оставь меня здесь.

Тимон опустил ее на землю, потом выпрямился и бросил наземь оружие и провизию, оставив только короткий меч. Из двух плащей он сделал сиденье для Селены, посадил ее в эту «петлю». Затем надел «петлю» себе на шею и плечо и поднял женщину. Она лежала у него на руках, обнимая его за шею, часть веса приходилась на «петлю». Тимон зашагал вниз по крутому склону, к долине.