Птица пустыни - [33]

– Однако вы подчинитесь мне. Я судья Денисон, и имею право арестовать вас и держать в тюрьме до тех пор, пока вы не заплатите десять фунтов стерлингов штрафа за жестокое обращение с подданными королевы.

Берли хотел возразить, но Уокер сказал ему:

– Остынь Берли, мистер Денисон прав. Если он арестует тебя, кто будет пасти мое стадо?

Не найдя в фермере поддержки, пастух сбавил тон.

– Извините, – сказал он судье, не глядя на него. – Но разве не должен был я наказать этих дикарей, которые украли барана и съели его?

– Это подданные королевы, – повторил Денисон, – и они имеют право на ее покровительство. Вам должно быть стыдно, Берли! Я не допущу, чтобы этих несчастных притесняли, и требую, чтобы вы немедленно вознаградили тех, кого обидели таким гнусным образом.

Семейство Волосяной Головы удивленно наблюдало за этой перепалкой. Они имели смутное понятие о власти закона, но чувствовали, что нашли сильного покровителя. Глядя на них, Клара чуть не плакала. Спина отца семейства пострадала не очень сильно, зато дети и особенно женщина были избиты почти в кровь. Но мать сумела защитить свое дитя и, гордая этим, по-видимому, не думала о собственных страданиях.

Берли, может быть, опять ослушался бы, но его хозяин, которому хотелось угодить судье, приказал пастуху:

– Берли, попроси извинения у господина судьи, и я надеюсь, мистер Денисон не поступит с тобой слишком строго. Он останется доволен небольшим вознаграждением, которое мы дадим этим туземцам, и это недоразумение будет кончено.

Пастух нехотя извинился. Денисон предложил Уокеру отдать австралийцам барана в качестве компенсации за несправедливость.

– Нет, нет, – возразил Уокер, – не надо, чтобы эти негодяи пристрастились к бараньему мясу, а то они начнут красть наших овец каждый день. Вот что я предлагаю: вчера Берли подстрелил огромного кенгуру, до которого мы чуть-чуть дотронулись и этого мяса им хватит на два дня, да еще шкура останется.

Волосяной Голове перевели это предложение, и Берли был отправлен на ферму за кенгуру.

Австралийцы все это время испуганно жались поодаль. Только когда пастух вернулся, сгибаясь под тяжестью огромного кенгуру, почти целого, и когда передал свою ношу Волосяной Голове, растолковав ему, что он может свободно располагать мясом и шкурой этой великолепной добычи, отец, мать и дети принялись кричать, плясать, хлопать в ладоши. Надо знать, какое жалкое существование влачат эти несчастные, как ужасно голодают, чтобы понять их радость. В эту минуту, забыв о своих окровавленных спинах, за цену подобного сокровища они согласились бы подвергнуться бичу всех переселенцев в стране.

Скоро они удалились под дерево, намереваясь побыстрее отведать лакомство. Пока жена Волосяной Головы отрезала куски мяса от туши, чтобы изжарить его, дети подбирали сухие сучья для костра. Путешественники тоже проголодались, и провизию опять разложили на траве. Уокера пригласили участвовать в трапезе, и он не заставил себя просить, а Берли, бросив на туземцев злобный взгляд, вернулся на ферму.

Девушки отказались от еды и попросили разрешения у мадам Бриссо прогуляться. Ричард Денисон не посмел предложить им себя в спутники и только следил за ними глазами, рассеянно слушая разговор Оинза с фермером.

Клара и Рэчел вернулись к ручью. По ветками дерева на его берегу прыгали крикливые попугаи.

– Хламиды улетели, – печально сказала Клара. – Я воображала, что, следуя за ними издали, мы найдем их беседки. Ах, Рэчел, как мне хочется увидеть беседку хламид!

– Мне тоже, – кивнула мисс Оинз. – С тех пор, как мы в Австралии, меня преследует эта мысль. Но профессор Гульд, который первый открыл науке этих птиц, только после терпеливых и долгих поисков сумел найти две беседки. Он старательно собрал их со всеми украшениями и привез в Европу. Одна хранится в лондонском музее, другая – в лейденском.

– Рэчел, почему бы и нам не попробовать отыскать их? Почему бы, например, не быть здесь этим любопытным постройкам?

– Очень возможно, Клара. Но может быть, что жилище хламид, прилетавших сюда, находятся милях в тридцати от нас в пустыне. Идти туда опасно, мы рисковали бы заблудиться и умереть от голода и жажды.

– И все же давай попробуем Рэчел, – настаивала Клара. – Мы не станем удаляться от фермы, и если не найдем этих птиц, то увидим, по крайней мере, новые растения, новых насекомых... Рэчел, я не могу сказать тебе, почему мне так хочется найти беседку этих таинственных птиц, но счастье моей жизни зависит от этого.

Мисс Оинз взглянула на подругу испуганными глазами.

– Право, Клара, – сказала она, – ты сегодня такая странная. Можно ли быть такой легкомысленной? Если бы даже речь шла о счастье твоей жизни, как ты говоришь, то все равно мы не можем теперь отправиться на поиски хламид. Уже поздно, и нам надо возвращаться в Дарлинг. Давай попытаем счастья в какой-нибудь другой день.

Клара оглянулась на палатку. Рэчел была права. Кучер уже натягивал полотно на шарабан, очевидно, собираясь ехать.

– Да, – вздохнула Клара, – придется отложить. Но мы вернемся сюда. Мы так будем упрашивать маму, что она позволит нам вернуться. А пока, Рэчел, надо поговорить с Волосяной Головой и с его семейством об этих птицах. Австралийцы, кочующие по пустыне, должны часто встречать их.