Птица над городом. Оборотни города Москвы - [51]

Минус двадцать градусов ледяной коркой ложатся на оперение, высасывают тепло из тела. Если долго так кружиться, можно замерзнуть насмерть. Последняя супружеская пара, отчаявшись зазвать меня на протопленный чердак, спускается вниз. Ну, простите, ребята, мне с вами не по пути.

Белое, черное, прямоугольники, провалы. Шпили, антенны, трубы, розовый с синими тенями, будто выточенный из мрамора, застывающий морозный дым. Синий горизонт позади, розовый со светящимся алым диском — впереди. Мне нельзя замерзать насмерть, у меня Машка. Но потерять счет времени можно? Нет, тоже нельзя.

Город пуст и тих. И нижний город, и верхний — наш. Птицы помельче меня в такую погоду стараются вовсе не летать, «Кафе На Крыше» не работает, «Перелетный Чердак» тоже: зима, зима. Зато «Локи» открыт. А что, полечу и в «Локи», что мне терять, кроме репутации: если он со мной так, я — вот эдак… глупо. Нет, к чему экстрим, ведь «Азазелло», конечно, тоже открыт. Известнейшее заведение, не путать с «Азазелем», существует еще с советских времен. Не иначе, с помощью нечистой силы мог работать в условиях планового хозяйства ресторанчик на последнем этаже сталинского дома, посетители которого прибывали исключительно по воздуху! Прибывали по воздуху, а покидали заведение — как получится. Хотела сказать — в человеческом Облике, но не уверена, что это выражение здесь уместно. В общем, не на крыльях, а пешком или на руках товарищей, в лифте и через служебный вход. О банкетах в «Азазелло» ходили легенды, еще когда я была маленькой, а папа с мамой молодыми. Крошечный ресторанчик, тесный и темный, настоящий голубиный чердак, но — веселый. И только для своих. Для летучих оборотней.

А что же, можно и в «Азазелло». Денег нет практически совсем, но на чашечку кофе хватит. С сахаром и сливками, чтобы согреться, а маленькую шоколадку там дают бесплатно. Ага, ехидно добавил внутренний голос, а там, глядишь, и спонсор какой-никакой сыщется… Еще бы ему не сыскаться. «Азазелло»- место встреч олд-таймеров, пожилых холостых дядек. Выбирай кого хочешь — известные в узком кругу поэты, все еще славные барды, разной степени знаменитости журналисты, авторы повестей, бизнесмены, богатые и не очень, и просто хорошие люди. Французские бородки, неухоженные русские бороды, goatee а-ля Матвеич, концептуальные небритости и не менее концептуальные глянцево-лысые головы. А я по тамошним меркам — прелестное дитя, как по внешности, так и по возрасту. Редкая птица на этом чердаке. Даже если буду сидеть, угрюмо уставясь в чашку, кавалера долго ждать не придется. Кофе, коньяк и водка. Стихи, цитаты, хвастливый треп. И у каждого — пустая квартира в пяти минутах лёту… Умеешь ты, Галина Евгеньевна, цитировать Булгакова? Легко: «О боги, боги мои, яду мне, яду!..» А поживее, поближе к теме что-нибудь? «Только бы выбраться отсюда, а там пойду и утоплюсь». — Молодец. С таким настроением в самый раз в «Азазелло».

Вот ведь в чем штука: мстить мерзавцу, поломавшему твою жизнь, нужно так, чтобы это доставляло удовольствие. Иначе месть не получился, получится ерунда. А нет сил радоваться. Замерзнуть бы на лету… или упасть в облако раскаленного газа, рвущегося из трубы… Скорая птичья смерть. Да ладно тебе трепаться, тоже мне — самоубийца.

А кстати о самоубийцах…

Я заложила резкий вираж и снова пролетела над заснеженной плоской крышей. Так и есть, не померещилось: на белом квадрате — огромная рыжая меховая шапка, серый рюкзачок и цепочка следов. Больше никого и ничего.

Кто-то снял шапку, скинул с плеч рюкзак и спрыгнул… Внизу, во дворе, густые синие тени, ничего не видно. Что же в рюкзаке, интересно? Гениальный роман? Водородная бомба в двадцать килотонн? Ноутбук с секретными файлами?..

Любопытство сгубило не только кошку, но и многих других зверей и птиц. Забыв о своей незадавшейся жизни, я начала снижаться, из осторожности — кругами. (И жаловаться теперь некому и не на кого: сама прилетела куда не звали…)

Что-то очень уж большая шапка! Целая папаха, только рыжая.

Да это не шапка, это лиса свернулась клубком!

Не лиса, а лис, судя по размеру человеческих следов!

Которые, конечно же, ведут не к краю крыши, а наоборот — от чердачного выхода к «шапке».

Ну, здравствуй, коллега.

Мои крылья подняли маленький вихрь, сверкнувший на солнце, снежинки замели мех. Лис поднял голову, щелкнул зубами на наглую птицу. Я щелкнула клювом в ответ — и обернулась.

— Добрый вечер.

Теперь и ему придется обернуться, хотя бы для того, чтобы послать меня лесом. Если он, конечно, не может говорить в Облике — но Фигуры Речи на снегу не видно.

— Вечер добрый. Извините, что сразу не признал, думал, просто птица.

Что меня сразу поразило: он был в ветровке. А на голове бейсболка с опущенными ушами. В такой морозище — смело даже для оборотня! Хорошо, допустим, рыжая шуба у него всегда с собой. Но ведь добирался сюда он в человечьем Облике? Или нет?

— А можно узнать, что вы тут делаете?

— Жду, — коротко ответил он. И пояснил: — Когда солнышко зайдет.

— А когда зайдет, что будете делать? Нетопырем обернетесь?

— Нет, нетопырем я не умею. Буду снимать. У меня там камера, — он показал на рюкзак.