Пташка - [26]

Мне хочется, чтобы стенки вольера были как можно менее заметны, поэтому я делаю их из тонкой стальной проволоки. Я забиваю крючки в пол и в боковины моей кровати. Затем туго натягиваю между ними струны для пианино. Расстояние между ними я выбираю такое же, как между прутьями в клетке, где живет канарейка. Дверь я делаю отдельно, и она достаточно велика, чтобы мне можно было в нее протиснуться. Ее я навешиваю между вертикальными брусьями. Когда все закончено, проволока почти не видна. Изнутри я обтягиваю стены голубой клеенкой, а под матрас привешиваю фонарь. Пол я тоже обиваю клеенкой, а поверх насыпаю белый песок. Делаю разные насесты, вставив их в просверленные отверстия, а на полу размещаю куст с закрученными ветвями, чтобы в заднем углу было что-то вроде настоящего деревца. Выглядит грандиозно. Забираю Пташку из ее прежней клетки, посадив на палец, и несу в новое жилище. Она перелетает с пальца на один из насестов и порхает взад и вперед по всей новой клетке. Опробовав новое дерево, ест из новых блюдечек, стоящих на полу. Принимает ванну. Еще совсем мокрая, она подлетает ко мне и садится на колено, отряхивается, обрызгав меня водой. Для канарейки это потрясающее место.

У меня еще остается двадцать долларов, вырученных от продажи журналов. Остальное ушло на то, чтобы заплатить родителям половину выставленного нам счета в девяносто два доллара. Мне хочется купить для Пташки самца, и желательно, чтобы это был первоклассный кенар и чтобы летал он лучше всех. По субботам я начинаю ездить на велосипеде по разным птичьим местам. Пташку я вожу с собой в маленькой клетке для перевозки птиц. Я мог бы сажать ее себе на плечо, но никогда не знаешь, когда встретится кот или ястреб.

Кроме миссис Прево есть и другие люди, которые продают птиц и живут достаточно близко. Больше всего канареек у мистера Тейта. У него их шесть или семь сотен. Это низенький человечек, почти глухой, хотя еще не очень старый. Он носит слуховой аппарат, и у него есть жена, но я никогда не видел детей. Как странно, что человек, который не может слышать, выращивает певчих птиц. Он чем-то напоминает Бетховена.

У мистера Тейта птицы не хобби, а бизнес, и все, что его интересует, это как хорошо они размножаются и сколько стоят. У него есть огромные клетки, где птицам можно летать, битком набитые канарейками, и впечатляющая батарея клеток-садков, где они размножаются. Он держит двух самочек на одного самца, чтобы уменьшить расходы на корм. То, что я привез с собой Пташку, его удивляет, но по большому счету ему все равно.

Я подхожу к клетке с самцами и подношу Пташку к ней поближе, чтобы она все разглядела сама. Она принимается летать вдоль стенки клетки, и несколько самцов обращают на нее внимание: они явно заинтересованы. Некоторые поют для нее, а иные пытаются ее покормить. Я посматриваю, но среди них нет ни одного, который бы мне особо понравился.

Я подыскиваю зеленоватого самца, потому что в книжках говорится, будто следует скрещивать желтую птицу с птицей более темного окраса, чтобы добиться лучшего качества перьев. Две желтые дают потомство с тонкими, дефектными и плохо развитыми перьями, а две темные дают птенцов с перьями густыми, но короткими, растущими пучками. Я чувствую, что когда увижу нужную птицу, то сразу узнаю ее, и Пташка тоже.

Другой продавец канареек, живущий поблизости, это одна дама, у которой всего пятьдесят птиц, дающих потомство. Ее зовут миссис Кокс. Мистер Тейт держит птиц на заднем дворе, а миссис Кокс отвела им крытое заднее крыльцо. Она любит их и знает о каждой все. Она похожа на миссис Прево: рассказывает мне, кто из самок хорошие матери и кто из самцов хорошие отцы. Она про всех своих птиц знает, кто из них какая мать и какой отец. Когда ее слушаешь, это похоже на болтовню какой-нибудь сплетницы из небольшого городка. Иногда она даже переходит на шепот, когда рассказывает о какой-то птице, которая сделала что-то не так, по ее мнению. У всех ее птиц есть имена. Она обрадовалась, увидев, что я привез Пташку помогать выбирать ей самца; она говорит, что Пташка может свободно полетать в клетке с другими самочками.

Самцы живут в одной половине вольера, а самки в другой. Вольер разделен проволочной сеткой. Миссис Кокс рассказывает, что наблюдает за своими подопечными, и когда видно, что две птицы любят друг дружку, она пересаживает их в гнездовую клетку, где они спариваются. Слушать ее — все равно что читать «Унесенные ветром» или еще что-то в том же роде. Она замечает все случаи флирта, знает, кому кто нравится; стоит ее немного послушать, и начинаешь во все это верить.

У миссис Кокс нет никакой системы разведения канареек. Единственное правило, которого она придерживается, состоит в том, чтобы не позволять спариваться братьям и сестрам из одного гнезда; так написано в Библии, говорит мне она. У нее на одного самца приходится одна самка. А мистер Тейт, по ее мнению, поступает не очень-то хорошо. Однажды она говорила мне об этом целый вечер.

Миссис Кокс и миссис Прево подруги. Миссис Кокс сразу узнала в Пташке одну из птиц миссис Прево. Иногда они обмениваются птицами, чтобы в вольере появилась новая кровь. У них много общего, разве что миссис Кокс очень тощая.