Псы войны - [142]

Пятеро наемников ушли на корму позади матросских кубриков и проговорили до позднего утра. Все одобрили план операции и сочли результаты разведки, проведенной Шенноном, вполне благоприятными. При этом они понимали, что в случае, если оборона города или дворца окажется более серьезной, чем предполагается, или произойдут еще какие-либо неожиданные изменения, им придется умереть. Их очень мало, слишком мало для проведения такой серьезной операции, и любые непредвиденные обстоятельства для них могут оказаться смертельными. Обдумав все возможные варианты, они решили, что либо должны завершить операцию в течение двадцати минут, либо немедленно вернуться на «Тоскану», если, конечно, будет кому возвращаться. Они знали также и то, что никто не будет подбирать раненых, и, если кому-нибудь из них попадется на глаза тяжело раненный товарищ, то он сделает для него то единственное, что будет в силах в такую минуту, – поможет уйти из жизни быстро и без мук – во всяком случае, это всегда лучше, чем умирать от ран или томиться в плену. Таковы были правила, по которым жили и выполняли свою задачу наемники, и правилам этим следовали неукоснительно.

Около полудня они разбрелись по своим каютам.

Все проснулись рано утром. Наступил день Девяносто Девятый. Шеннон половину ночи провел с Вальденбергом, не спуская глаз со стрелки небольшого радара, установленного в дальнем углу рубки. Стрелка вращалась по периметру, очерчивая линию побережья.

– Вы должны подойти с южной стороны столицы на расстояние видимости береговой линии, – сказал он капитану. – И все утро будете медленно двигаться к северу, параллельно берегу, чтобы к полудню мы смогли оказаться здесь.

Он описал пальцем дугу, показав, как они должны подойти к Зангаро с севера. Проведя двадцать дней в море, он стал доверять немцу-капитану. Получив свою долю в порту Плоче, Вальденберг сразу стал членом команды заговорщиков и полноправным участником сделки и все это время предпринимал все, что было в его силах, чтобы операция закончилась успешно. Шеннон был совершенно уверен в том, что капитан, согласно договору, будет держать «Тоскану» в четырех милях от берега чуть южнее Кларенса в течение всего времени, которое потребуется для проведения операции. Услышав команду, переданную по переговорному устройству, он приведет судно в полную готовность и, подобрав на борт уцелевших, которые доберутся до корабля на моторных лодках, на всех парах двинется в открытое море. У Шеннона было слишком мало людей, чтобы он мог хоть одного оставить для наблюдения за Вальденбергом, поэтому ему не оставалось ничего другого, как доверять ему.

Он уже нашел частоту, на которой должен был передать сообщение Эндину по судовой рации. Первое сообщение должно было быть передано в полдень.

Утро тянулось невыносимо медленно. В корабельную подзорную трубу Шеннону было видно устье реки Зангаро и долгая низкая полоса зарослей мангровых деревьев вдоль горизонта. Ближе к полудню он заметил, что полоса зеленых насаждений поредела в районе Кларенса, и подозвал к окуляру Вламинка, Лангаротти, Дюпре и Земмлера. Они тоже заметили поредевший лес, и каждый, наглядевшись вдоволь, уступал место другому. Они курили больше обычного и, раздраженные бездействием, бродили по палубе. Близость опасности порождала желание броситься ей навстречу.

Ровно в полдень Шеннон начал передавать первое сообщение.

Он говорил открыто, не прикрываясь шифром. Но сообщение было короткое и состояло всего из одного слова – «Подорожник». В течение пяти минут он произносил его в микрофон каждые десять секунд, потом сделал пятиминутный перерыв, повторил сообщение. Трижды в течение тридцати минут, каждый раз с пятиминутным перерывом, он возобновлял передачу и надеялся, что Эндин на суше, где бы он ни был, примет его. Сообщение означало, что он со своими людьми на месте, что они готовы к операции по захвату Кларенса и дворца Кимбы и что начало ее, как обговорено ранее, назначено на предрассветный час следующего утра.

В двадцати милях от места стоянки «Тосканы» Саймон Эндин, услышав это слово по своему транзистору «Браун», задвинул длинную стрелу антенны, покинул балкон гостиничного номера и вернулся в спальню. Затем он начал терпеливо и обстоятельно объяснять бывшему полковнику зангарийской армии, что он, Антуан Боби, в течение ближайших двадцати четырех часов станет президентом республики Зангаро. В четыре часа пополудни полковник, причмокивая губами и прищелкивая языком, предвкушая удовольствие от гнева, который обрушит на головы тех, кто в свое время способствовал его изгнанию, заключил сделку с Эндином – подписал контракт, по условиям которого «Бормак Трейдинг Компани» предоставлялось исключительное право на горнорудные разработки в районе Хрустальной горы на ближайшие десять лет. При этом процент, отчисляемый в казну зангарийского правительства, был настолько мал, что имел чисто формальное значение. Эндин положил подписанный договор в конверт и подписал чек, подлежащий оплате в швейцарском банке на имя Антуана Боби. На чеке была проставлена кругленькая сумма в полмиллиона долларов.