— Ты и Лаил — одно и то же, — сказал старец. — Тебе только кажется, что ты и Лаил — разные люди.
— Как кажется? — сказал царь. — Я вот лежу на мягкой постели, вокруг меня мои рабы и рабыни, а завтра я буду так же, как сегодня, пировать с моими друзьями, а Лаила завтра не будет.
— Ты не можешь уничтожить его жизнь, — сказал старец.
— А как же я убил 14 000 его воинов? Их было, а теперь их нет, — сказал царь. — Стало быть, я могу уничтожить жизнь.
— Почему ты знаешь, что их нет?
— Потому что я не вижу их.
— Это тебе кажется.
— Не понимаю, — сказал царь.
— Хочешь понять?
— Хочу.
— Так вот, — сказал старец, — сядь в эту купель с водой и ты поймешь.
Царь встал с постели и подошел к купели.
— Разденься и войди в воду, — сказал старик.
Ассархадон разделся и влез в купель.
— Теперь, как только я начну лить на тебя воду, — сказал старец, — окунись с головой.
Старец зачерпнул кружкой воды и поднял ее над головой царя. Царь окунулся.
И только что царь Ассархадон окунулся, он тотчас же увидал себя в совсем новом, чужом месте. Он сидит на престоле, и перед ним стоят какие-то вельможи, и один из них говорит ему речь и называет его царем Лаилом и просит его о том, чтобы, он защитил своих людей от злого царя Ассархадона, и Ассархадон понимает, что он уже не Ассархадон, а Лаил, и забывает всё то, что он думал как Ассархадон, и помнит всё то, что думал и делал царь Лаил. Лаил обещает вельможе, что он пойдет войной на Ассархадона и велит собирать войско.
Потом, по обыкновению, выходит на двор, где ожидают его просители, и решает дела. Потом едет на любимую свою забаву — охоту.
После охоты он опять пирует со своими друзьями, забавляясь музыкой и пляской, а ночь проводит с любимой женой своей.
Так живет он дни и недели, пока собирается войско. Когда войско собралось, царь Лаил сам идет в поход. Поход продолжается 7 дней. Каждый день царь объезжает войско и здоровается с воинами. На 8-й день его войска сходятся с войсками Ассархадона. Войско Лаила храбро дерется. Но воинов Лаила сотни, а Ассархадона — тысячи, и войско побеждено и сам Лаил ранен и его берут в плен.
Девять дней он с другими пленниками идет связанный среди воинов Ассархадона. На 10-й день его приводят в Ниневию и сажают в клетку.
Лаил страдает не столько от голода и ран, сколько от стыда и злости. Он чувствует себя бессильным отплатить врагу за всё зло, которое он терпит. Одно, чтò он может, это то, чтобы не доставить своим врагам радости видеть его страдания, и он твердо решил мужественно, без ропота, переносить всё то, что с ним будет.
20 дней сидит он в клетке, ожидая казни. Он видит, как проводят на казнь его родных и друзей, слышит стоны казнимых, которым одним отрубают руки и ноги, с других с живых сдирают кожу, и не выказывает ни беспокойства, ни жалости, ни страха. Видит, как евнухи ведут связанную любимую жену его. И он переносит и это без жалобы.
Но вот два палача отпирают клетку и, затянув ему ремнем руки за спиной, подводят его к залитому кровью месту казней. Лаил видит острый окровавленный кол, с которого только что сорвали тело умершего на нем друга Лаила, и догадывается, что кол этот освободили для его казни.
С него снимают одежду. Лаил ужасается на худобу своего когда-то сильного, красивого тела. Два палача подхватывают это тело за худые ляжки, поднимают и хотят опустить на кол.
«Сейчас смерть, уничтожение», — думает Лаил и, забывая свое решение выдержать мужественно спокойствие до конца, он молит о пощаде. Но никто не слушает его.
«Да это не может быть, — думает он, — я, верно, сплю. Это сон. — И он делает усилие, чтобы проснуться. — Ведь я не Лаил, я Ассархадон», — думает он.
— Ты и Лаил, ты и Ассархадон, — слышит он какой-то голос и чувствует, что казнь начинается. Он вскрикивает и в то же мгновение высовывает голову из купели. Старец стоит над ним, выливая ему на голову последнюю воду из кружки.
— О, как ужасно мучился я! И как долго! — говорит Ассархадон.
— Как долго? — говорит старец. — Ты только что окунул голову и тотчас опять высунул ее; видишь, вода из кружки еще не вся вылилась. Понял ли ты теперь?
Ассархадон ничего не отвечает и только с ужасом глядит на старца.
— Понял ли ты теперь, — продолжал старец, — что Лаил — это ты, и те воины, которых ты предал смерти, — ты же. И не только воины, но те звери, которых ты убивал на охоте и пожирал на своих пирах, были ты же. Ты думал, что жизнь только в тебе, но я показал тебе истину. Жизнь одна во всем, и в тебе только часть этой одной жизни. И ты властен только в этой одной части жизни, в себе. Только в себе ты можешь улучшить или ухудшить, увеличить или уменьшить жизнь. Улучшить жизнь в себе ты можешь тем, что будешь забывать себя, а жить, жизнью других существ, будешь любить их. Ты думал удлинить свою жизнь и укоротить жизнь других, но ты не можешь этого сделать. Жизнь — мгновение, и жизнь — тысячи лет. Ты большое, сильное существо против блохи, но ты сам меньше блохи против всего мира. Жизнь уничтожить и изменить нельзя, потому что она не телесна, а духовна, и одна она была, есть и будет.
Сказав это, старец исчез.
————
На другое утро царь Ассархадон велел отпустить Лаила и всех пленных и прекратил казни.
