ПСС. Том 88. Письма к В.Г. Черткову, 1897-1904 гг. - [21]

⁹ Ольга Константиновна Дитерихс (1872—1951), сестра А. К. Чертковой. С 1899 г. жена А. Л. Толстого.

¹⁰ Воззвание о помощи духоборам «Помогите!». Об этом воззвании см. т. 87, стр. 383.

¹¹ Англичанин Арнольд Эйлоарт (Arnold Eiloart), переделавший для сцены «Сказку о Иване-дураке».

* 446.

1897 г. Мая 7. Я. П.

Ясная Поляна, 7 мая 97.

Мы здесь со 2-го мая с Таней. И здесь нынче я получил с приехавшей из Москвы Машей ваши оба письма, В[ладимир] Г[ригорьевич] и Галя.

Я никому не пишу, лежит куча неотвеченных писем, и не могу взяться за них и пишу вам не по закону, а помимо хвоста, к[оторый] делают у кассы; но не могу не писать, п[отому] ч[то] очень люблю вас и хочется с вами общения. Письма ваши те, что по почте, а те, что с оказией, я еще не получал.

Всё, что вы пишете, очень хорошо, и так хотелось бы к вам. Таня говорит, не пустят назад, а я говорю: я поеду по беспространственной дороге, на кот[орую] я уже взял билет и на ко[торой], вероятнее всего, что и к вам приеду, и на к[оторой] никто не задержит. Не отвечаю я [на] письма, не пишу дневник, п[отому] ч[то] чувствую себя всю нынешнюю зиму и теперь весну, особенно временами, очень слабым. Только хватает энергии умственной на утреннюю работу об искусстве. Не могу оторваться от нее и думаю, что кончаю. Особенно важного в ней не будет, но без ложной скромности скажу, что будет кое-что новое и отрицательное, обличительное и положительное. Я думаю, что во мне болезнь, к[оторая] временами появляется и ослабевает, а может быть, просто дурная жизнь и старость, это вероятнее. Жизнь очень дурная, сухая, безлюбовная, тупая, мелочная, чувственная, с самыми редкими просветами. Я хвастался вам своим спокойствием. И его теперь нет внутри. Только наружу не проявляется. Я и этому рад. В Ясной Поляне беспрестанно думаю о вас. Вхожу в свою комнату утром и вспоминаю чувство, к[оторое] испытывал, находя вас на диване: крошечное недовольство, что я не один, и большая радость, что вы со мной. Не знаю, как я вам помогал, но вы много раз и самыми разными способами мне помогали жить лучше. Все друг другу помогаем, когда любим. Был я вчера у Булыгина,¹ он всё так же хорош, ясен, правдив и тверд и так же, еще лучше, его жена.² Цецилия Влад[имировна],³ вернувшись от мужа, произвела на меня очень жалкое впечатление. Она носилась с книгой «The women, who did»⁴ и с какой-то женской свободой, а когда дошло дело до возможности разлуки и измены, то почувствовала во всей силе то, чтò должен чувствовать всякий нравств[енный] человек, что половая связь, от кот[орой] еще дети есть, такая связь, кот[орую] разорвать нельзя, и что надо, если пал с человеком, то постараться, чтобы этот человек не пал бы ни с кем другим, и самому, если уж падать, то опять с ним же до тех пор, пока не достигнешь взаимного полного целомудрия. Милому Кенворти передайте мою любовь. Е[лене] П[етровне], Шкарв[ану], М[арье] Н[иколаевне],⁵ Кате, Аннушке. Димочку целую и вспоминаю с любовью.

Отрывок напечатан: «Толстой и Чертков», стр. 244.

Ответ на письмо Черткова от 10 мая н. с., в котором он писал, что переводит на английский язык «Христианское учение» и что ему помогают две единомышленницы Кенворти.

¹ Михаил Васильевич Булыгин (1864—1943), владелец хутора Хатунка Крапивенского уезда Тульской губ., разделявший взгляды Толстого.

² Анна Михайловна Славинская (1862—1909), гражданская жена М. В. Булыгина.

³ Цецилия Владимировна Винер (1860—1922), гражданская жена Д. А. Хилкова.

⁴ Grant Allen, «The women, who did», 1895 (Г. Аллен, «Женщина, которая осмелилась»). Героиня этого романа решается вступить в гражданский брак и в конце концов остается одна, отвергнутая своей средой.

⁵ Мария Николаевна Ростовцева, дочь знакомого Черткова Н. Д. Ростовцева, гостившая у Чертковых в Кройдоне.

447.

1897 г. Мая 16. Я. П.

Получил вашу милую, радостно тронувшую меня телеграмму, дорогие друзья, и очень жалею, что огорчил вас, написав в дурном расположении духа. Я и теперь не в лучшем, жалею себя, что дурно, праздно и тревожно проходят последние года, те, в кот[орые] надо бы быть тихим, радостным и спокойным, служащим богу через людей. Но, видно, так не надо, а надо перестрадать свою гадость. И бывают хорошие минуты, когда успеешь вызвать в себе любовь, самую лучшую, любовь-жалость к тем, от кого больно, но потом опять свертываешься на жалость к себе и на нелюбовь, упреки и тоску. В таком я нынче настроении и пишу, чтò чувствую. Пожалуйста, никому не говорите и, главное, не делайте никаких демаршей вследствие этого письма. Все демарши бесполезны. Я испробовал всё: гнев, мольбы, увещанья и в последнее время снисходительность и доброту. Еще хуже. Страдаю я, как ни стыдно сказать, от унижения и жестокости.

Впервые опубликовано: «Летописи», 2, стр. 209. Письмо не было поcлано Чертковым и сохранилось в архиве П. А. Буланже (ГМТ). В письме адрес не назван, но сопоставление с письмами №№ 446 и 448 не оставляет сомнений в том, что письмо адресовано В. Г. и А. К. Чертковым. Толстой, вероятно, решил не отправлять письма, так как касался в нем своей семейной жизни.

Ответ на телеграмму от 25 мая 1897 г., посланную А. К. Чертковой от своего имени и от имени В. Г. Черткова, находившегося в отсутствии, в которой в ответ на «грустное письмо» Толстого от 7 мая (№ 446) выражалось сочувствие.