ПСС. Том 82. Письма, 1910 г. (мая-ноябрь) - [32]

Лев Толстой.

Кроме машинописного подлинника, сохранился черновик-автограф на конверте письма Бабочкина. Впервые опубликовано в сборнике: «Толстой. Памятники творчества и жизни», 2, стр. 26.

Василий Иванович Бабочкин — крестьянин, служивший в 1910 г. в трактире в Петербурге, впоследствии агроном. Бабочкин спрашивал Толстого, может ли дать кооперация «некоторые улучшения в жизни крестьян, если ее ввести в деревню».

* 115. Д. Г. Масло.

1910 г. Июля 31. Я. П.

31 июля 10 г. Ясная Поляна.

Масло.

Как вам должно поступить перед богом и своей совестью, не может быть никакого сомнения, и вы сами в глубине души очень хорошо знаете: вам должно оставить Марию и вернуться к жене. Должно вам поступить так, во-первых, потому, что, прерывая связь с Марией и возвращаясь к жене, вы избавляете жену от величайшего несчастья: ревности, злобы и упреков вам и Марии. Саму же Марию избавляете от неизбежно испытываемых ею, если она хорошая женщина, укоров совести и страданий, которые она теперь испытывает и по всем вероятиям будет еще в сильнейшей степени испытывать в будущем. Во-вторых, вам должно поступить так потому, что, оставаясь с Марией, вы угождаете себе, своему эгоизму, отрываясь же от нее, вы отрекаетесь от своего личного счастья ради добра и истины, ради исполнения нравственно-религиозного закона. А самоотречение, как ни тяжело бывает в ту минуту, когда совершается, всегда сторицей вознаграждается внутренним душевным спокойствием, которое одно дает истинное благо.

От вас будет зависеть, последуете ли вы моему совету или нет, но считаю нужным сказать вам то, что я, как умел, от всей души и всего своего разума, обдумав ваш вопрос, отвечаю вам, любя вас и желая истинного добра и вам, и тем двум женщинам, с которыми вы связаны.

Печатается по копии, сверенной с черновиком-автографом, начатым на конверте письма Масло, продолженным на полулисте почтовой бумаги и подписанным инициалами: Л. Т.

Ответ на письмо Доминика Григорьевича Масло из Харькова, в котором Масло писал Толстому про свою семейную жизнь и просил совета.

Масло женат семнадцать лет; имеет двух дочерей — пятнадцати и двенадцати лет; жена в течение последних шести лет больна. В 1909 г. он встретил одну женщину — Марию, находившуюся в крайне бедственном положении, помог ей материально и потом сошелся с ней. В 1910 г. оставил семью и живет с Марией в другом городе, но тоскует без детей, которых очень любит. Обращался за советом к римско-католическому духовенству, так как сам католик. Духовенство требует его возвращения к семье. «Терзания совести, — пишет Масло, — заставили меня обратиться к вам за советом, многоуважаемый Лев Николаевич. Я себе дал честное слово, что Ваш совет для меня будет роковым; как Вы посоветуете, так и исполню: вернуться к детям и жене или навсегда остаться жить с Марией. Но, как бы то ни было, я послушаю Вашего решения, хотя бы стоило это жизни одному из нас (подразумеваю здесь Марию и себя)».

* 116. Неизвестному (священнику А. Т. Т.).

1910 г. Июля 31. Я. П.

31 июля 10 г. Ясная Поляна.

Письмо ваше тронуло меня. Всей душой желаю и постараюсь помочь вам в вашем исключительно трудном положении. На прямой, основной, сам собой возникающий вопрос, оставаться ли вам в вашем положении, или выйти из него, никто кроме вас самих не может ответить. Не потому, чтобы могло быть какое-нибудь сомнение в том, что с нравственной, религиозно-нравственной точки зрения вам несравненно лучше выйти из вашего ложного положения, чем оставаться в нем, но потому, что решение этого вопроса зависит от тех препятствий — не эгоистических, — стоящих на пути правильного положительного решения, а отчасти нравственных требовании ваших близких: жены, родителей, — зависит, главное же, от твердости силы вашего религиозного — в истинном смысле этого слова — религиозного миросозерцания — веры. Может быть, что эти внешние препятствия будут не настолько сильны, чтобы преодолеть вашу внутреннюю духовную потребность, или ваша духовная потребность будет так сильна, что вы во что бы то ни стало порвете всё, что связывает вас, и, исполняя волю бога, отдадитесь ей. Но может быть и то, что эти препятствия будут сильнее, или ваша духовная потребность недостаточно сильна. Всё это можете знать и решить только вы сами. То, что поступить сообразно с высшими духовными требованиями лучше всего — это вы сами знаете. Этого и я желаю вам. Но может быть и то, что вы не осилите и останетесь в своем положении. Может быть и это, и у меня не повернется язык, чтобы осудить вас. Одно, что я позволяю себе в этом случае советовать вам, это то, чтобы, оставаясь в своем ложном и дурном положении, не оправдывать себя разными софизмами, как это делается обыкновенно, а сознавали бы всю¹ преступность своего положения, старались бы в этом положении, искупая преступность его, как можно больше забывать себя, служить людям, но и все-таки сознавали бы себя виноватым, преступным и были готовым при первой возможности покинуть свое положение.

Вот всё, что имею сказать на ваше хорошее, искреннее и умное письмо. То, что говорю, говорю обдумавши, строго проверяя себя, с искренним желанием, как брат, служить ему.