1909 г. Июля 10. Я. П.
Милости просим.
Лев Толстой.
10 июля 1909.
Перепечатывается из воспоминаний И. К. Пархоменко «Три дня у Толстого» — «Сборник воспоминаний о Л. Н. Толстом», изд. «Златоцвет», М. 1911, стр. 135, где впервые опубликовано.
Иван Кириллович Пархоменко — художник, автор многих портретов русских писателей, а также портретов В. И. Ленина, М. И. Калинина, А. В. Луначарского и др.
В письме от 9 июля 1909 г. (почт. шт.) Пархоменко просил разрешения приехать в Ясную Поляну и написать портрет Толстого.
И. К. Пархоменко был в Ясной Поляне 19—21 июля 1909 г., где написал в восемь сеансов портрет Толстого, который удовлетворил Толстого и членов его семьи. В 1911 г. портрет был временно выставлен в Толстовском музее в Петербурге. В 1918 г. портрет пропал в Москве на складе, куда был отдан художником на хранение. Местонахождение его до сего времени не установлено.
В письме от 3 августа Пархоменко просил дать отзыв об его работе. На конверте пометка Толстого:
Толстой имел в виду статью С. П. Спиро «Л. Н. Толстой о конгрессе мира» (впоследствии перепечатанную из «Русского слова» в его книге «Беседы с Л. Н. Толстым», М. 1911, стр. 26—32). В этой статье помещен положительный отзыв Толстого о портрете Пархоменко. Художнику отвечено на это письмо 8 августа.
1909 г. Июля 10. Я. П.
Уважаемый Михаил Васильевич,
Не признавая себя и в самой малой доле заслуживающим то значение, которое вы мне приписываете, я все-таки очень благодарю вас за те добрые чувства, которые вы выразили в посвященных мне стихах.
С совершенным уважением и искренней благодарностью уважающий вас
Лев Толстой.
10 июля 1909.
Печатается по машинописной копии.
Михаил Васильевич Родевич (р. 1838) — помещик Минской губернии, публицист.
К письму от 5 июля 1909 г. М. В. Родевич приложил три свои неизданные стихотворения, написанные по поводу отлучения Толстого от церкви.
1909 г. Июля 10. Я. П.
10 июля 09 года. Ясная Поляна.
Простите, пожалуйста, Анна Николаевна, что так долго не отвечал. Будьте добры передать мою благодарность за избрание меня членом в те эсперантские общества, которые меня избрали.>1 Я>2 часто очень забываю и не помню, кто и где меня избрал. Прошу извинить также за то, что, несмотря на всё желание, не могу написать предисловие.
Дружески жму руку.
Лев Толстой.
Подлинник написан и датирован на машинке, подпись собственноручная. Сверен с черновиком-автографом, написанным на конверте письма адресата.
Анна Николаевна Шарапова (1863—1923) — сестра жены П. И. Бирюкова.
В письме от 15 мая 1909 г. по поводу письма Толстого от 19 апреля (см. т. 79, стр. 163), в котором Толстой просил передать эсперантскому обществу благодарность за избрание его в почетные члены, А. Н. Шарапова спрашивала, какому именно обществу она должна передать эту благодарность. В том же письме Шарапова просила написать предисловие к готовившемуся переводу на язык «Эсперанто» статьи Толстого «Первая ступень».
>1 Толстой был избран почетным членом следующих эсперантских организаций: Российской лиги эсперантистов, находившегося во Франции Международного эсперантистского общества «Libéra Penso» и открытого в Гамбурге Эсперантистского вегетарианского общества.
>2 В черновике зачеркнуто: потерял совсем память.
27. В. Г. Черткову от 10 июля. Черновое.
1909 г. Июля 12. Я. П.
Жизнь есть сознание человеком себя отдельным от всего остального центром жизни. Смерть есть уничтожение этого сознания. Всякое лечение есть противодействие смерти, стало быть есть деятельность, имеющая целью удержание этого сознания. Деятельность эта по мысли, выраженной в вашей книге, по всему ходу медицины, заключалась в том, что «наука» эта постоянно двигалась от частно[го] к общему, от определения болезни по симптомам к определению по органам, от определения по органам к определению по инфекциям и еще далее, по вашему предположению-гипотезе, от определения по инфекци[ям] к определению по правильной или неправильной деятельности мозговых центров, управляющих высшими духовными силами.
По такому вашему изложению движение медицинской науки приводит неизбежно к необходимости, с одной стороны, признания всё более и более общих, без конца, причин болезней, с другой стороны, искания этих причин во всё более и более, также без конца, т. е. бесконечно малых частицах вещества, что, другими словами, не значит ничего другого, как только признание того в основе своего ложного пути, по к[оторому] идет медицинская наука. Чтобы лечить болезнь, надо знать причину ее. Чтобы знать причину ее, надо знать, с одной стороны, все причины причин, т. е. бесконечность причин, с другой стороны, знать все бесконечные сочетания бесконечно малых частиц. И то и другое, в сущности, есть не что иное, как признание того, что мы в области болез[ней] и лечения их ничего не знаем и знать не можем. Рассуждения же автора книги о том, что деятельность высших центров духовной жизни, будучи произведением материальных процессов, может влиять на эти процессы, есть не что иное, как самый наивно-грубый cireulus viciosus,
