ПСС. Том 68. Письма, 1895 г. - [89]

Твое положение плохо, потому что ты живешь без всяких религиозных, нравственных основ; в православно-аристократические или буржуазные правила общественного приличия ты не веришь — и очень хорошо делаешь, п[отому] ч[то] эти правила в наше время долго не выдерживают, а других у тебя никаких нет. И что хуже всего, это то, что другие естественные, свойственные людям в наше время религиозно-нравственные основы, которыми живут все лучшие люди мира, скрыты от тебя тем, что они совсем подле тебя в упор, так что ты не видишь их, как не видать предмета, который слишком близок к глазам. Тебе представляется, что всё то, что я исповедую и проповедую, есть что-то, хотя и не дурное, но неопределенное, неясное и неприложимое. Ты, я думаю, ни разу не заглянул ни в одну из моих книг, кроме романов, а между тем я исповедую и проповедую то, что исповедую и проповедую, только потому, что считаю это самым точным, ясным и приложимым и нужным руководством для поведения именно таким молодым людям, как ты.

Так ты и живешь без всякого руководящего начала, кроме инстинкта добра, под влиянием своих похотей, раздутых роскошной и праздной жизнью до ужасных размеров. А жить так нельзя, потому что инстинкт добра всегда заглушается похотями, и такая жизнь неизбежно приводит к страшным страданиям и к погибели самого дорогого, что есть в человеке, его души, разума. Приводит к погибели такая жизнь потому, что, если счастье жизни положено в удовлетворении похотей, то по мере удовлетворения их удовольствие всё уменьшается и уменьшается, и нужно вызывать всё новые и более сильные похоти, чтобы получать то же удовольствие. И в этом увеличении похотей всегда неизбежно доходят до двух самых сильных: женщины и вино. И тут верная погибель. Ты, вероятно, подумаешь и скажешь, что ты не предаешься женской похоти, но что ты влюблен. Не знаю, что лучше: грех с женщиной или влюбление, про которое ты думаешь. Оба хуже. Для того, чтобы влюбление было чисто и высоко, надо, чтобы оба влюбленные были на высокой, одинаковой степени духовного развития; кроме того, влюбление имеет благотворное влияние тогда, когда для достижения взаимности от предмета любви нужны большие усилия, подвиги со стороны влюбленного, а не тогда, как это в твоем случае, когда для достижения взаимности ничего не нужно, кроме гармонии и пряников, и для уравнения себя с предметом любви нужно не поднятие себя до него, а принижение себя, такое влюбление есть не что иное, как скрытая похоть, усиленная прелестью первобытности жизни² народа.

Последствия твоего теперешнего отношения к крестьянской девушке могут быть только такие: самое худшее: то, что ты раньше полной возмужалости, т. е. до 21 — до 25 лет, женишься без венчания в церкви и, поживя так несколько времени и огрубев и умом и совестью, с помощью всегда готового к услугам, особенно в том быту, — вина, разойдешься с ней и, сознавая то, что этим совершил преступление, будешь искать забвения этого преступления в таких же отношениях с другими и опять в вине. Это самое вероятное и худшее последствие — такое, при котором совершится погибель души и тела.

Менее худшее это то, что до 25 лет, вообще до полной возмужалости, ты женишься по-настоящему, с венчанием, на крестьянской девушке и, вследствие своей невозмужалости и нетвердости, не только не возвысишь ее до более нравственного уровня, но, напротив, сам падешь на ту степень грубости и безнравственности, в которой она жила и будет продолжать жить. Сознавая свое это падение, ты будешь пить или развратничать для того, чтобы забыться, или совсем бросишь ее. Это второй выход. Третий выход, менее худой, это то, что ты проведешь лучшие, самые важные для образования характера и привычек и самые энергические года, в которые делаются главные успехи в нравственном развитии и закладываются основы всей жизни, проведешь эти года в расслабляющем, одуряющем, лишающем всякого движения вперед влюблении (которое в сущности есть только прикрытая воображением похоть) и потом очнешься, поняв, что безвозвратно потерял лучшие года жизни, ослабил лучшие силы, приобретая пагубные привычки одурманения себя, и затратил безвозвратно возможность будущего семейного счастья. Это самый лучший выход. Но и этот ужасен, и мне страшно предвидеть его для тебя. То же, о чем ты, вероятно, смутно мечтаешь, не отдавая себе ясного отчета о том, как это сделается, именно то, что ты женишься на предмете своей любви и будешь жить хорошей жизнью, так же мало вероятно, как то, чтобы выиграть на один билет из миллиона. Для того, чтобы это случилось, нужно, во-1-х, чтобы ты женился никак уже не раньше 21 года, следовательно не ранее 5 лет, а то и 8, 10 лет, взяв среднее, скажем 7 лет; во-2-х, то, чтобы ты в эти 7 лет не то что выучился бы играть на гармонике и плясать, а приучил бы себя ко всякому воздержанию, труду и, вместе с тем, не только не спустился бы в умственном и нравственном развитии, но поднялся и утвердился в нем для того, чтобы поднять в этом же отношении и твою жену; в-3-х, то, чтобы ты и она в чистоте прожили эти семь лет, не переставая работать над собой.