ПСС. Том 68. Письма, 1895 г. - [28]
С совершенным уважением остаюсь сочувствующий вам
Лев Толстой.
Во Владимире живет доктор Лазарев,>2 человек самых высоких христианских взглядов. Он, вероятно, был бы рад познакомиться с вашим сочинением.
Апреля 19 1895.
Михаил Алексеевич Левитский (р. 1848) — присяжный поверенный и журналист в г. Владимире; в 1901 г. редактировал «Владимирскую газету», закрытую по распоряжению министра внутренних дел за «вредное направление». С Толстым познакомился в начале 1890-х гг., во время одной из железнодорожных поездок.
Ответ на письмо Левитского от 16 апреля 1895 г., в котором он излагал свои взгляды на исторический процесс и смысл жизни, близкие к взглядам Толстого и развитые им в сочинении, с которым он хотел бы познакомить Толстого.
>1 «И перекуют мечи свои на орала, и копья свои на серпы» — «Книга пророка Исайи», гл. 2, ст. 4.
>2 Иван Федорович Лазарев (р. 1830), врач в г. Владимире, близкий по взглядам к Толстому.
73. С. В. Хряпину.
1895 г. Середина апреля. Москва.
Я получил ваше письмо и всей душой сочувствую вашему стремлению и вашей борьбе. Те средства, кот[орые] вы перечисляете, все хороши и ими всеми надо пользоваться (не помню, упоминаете ли вы о посте — тоже одно из важных внешних средств), но одно главное и могущественнейшее из всех средств, или скорее не средство, а состояние, при кот[ором] упраздняется борьба — это молитва, т. е. общение с богом: признание себя его орудием и перенесение всей энергии жизни на исполнение воли его. Я говорю, что это — состояние, при к[отором] упраздняется борьба, п[отому] ч[то] при полной преданности воле бога все, что совершается, совершается уже не по своей, а по его воле. Помогай вам бог исполнять его волю для блага истинного своего и других.
Л. Толстой.
На обороте: Муром: Директору льнопрядильной фабрики, Сергею Владимировичу Хряпину.
Печатается по автографу, находившемуся у М. Б. Гольденвейзер в Москве. Впервые опубликовано М. О. Гершензоном в «Новых пропилеях», т. 1, М. 1923, стр. 84, с датой: «Конец сентября — начало октября 1895 г.». Датируется на основании письма Хряпина, на которое Толстой отвечает: «Москва. 11. IV. 1896». Письмо отправлено не было.
Сергей Владимирович Хряпин — сын директора льнопрядильной фабрики в Муроме Владимирской губ., ученик 7-го класса реального училища. С 1893 г. написал Толстому шесть писем, на которые, судя по отметкам на конвертах рукою Толстого: «Б[ез] О[твета]», ответа не получил. 8 апреля 1895 г. Хряпин написал седьмое по счету письмо, в котором касался, главным образом, вопроса о половой невоздержности и о средствах борьбы с ней. На конверте этого письма Толстой сначала написал: «Отв[етить]» и тут же: «Б[ез] О[твета]». Написав это письмо, он передумал и не послал его по адресу.
* 74. М. Ф. Кудрявцевой.
1895 г. Апреля, 23—24. Москва.
Спасибо, дорогая Марья Федоровна, что не забываете меня. Письмо ваше порадовало меня. Оно бодрое, и дело, к[отор]ое вы описываете, — ваши занятия с учениками, — такое хорошее. Помогай вам бог не унывать, а служить ему. Мы живем очень напряженной жизнью. После смерти Вани, к[оторая] всех нас очень приблизила к богу, — жена всё время больна. Только вчера встала и едет с сестрой в Киев на несколько дней. Мы все в Москве и пробудем, не знаем, докуда, и поедем еще, не знаем куда.>1 Прощайте пока, пишите.
Л. Т.
Печатается по листу 226 копировальной книги. Дата определяется словами: «жена... едет с сестрой в Киев». С. А. Толстая уехала в Киев 24 апреля.
Мария Федоровна Кудрявцева — жена врача, сочувствовала взглядам Толстого. В 1895 г. жила в станице Кавказской Кубанской обл.
Ответ на письмо Кудрявцевой от 9 апреля 1895 г., в котором она писала о своей жизни на Кавказе и о занятиях с приходившими к ней детьми.
>1 Вследствие неожиданной смерти в Москве в феврале 1895 г. младшего сына Ивана, болезни Софьи Андреевны и боязни ее вернуться в Ясную Поляну, полную воспоминаний о сыне, Толстые в это время колебались, куда им ехать на лето, и думали о поездке за границу, о чем говорится также в письме к Н. Н. Страхову № 84 от 5 мая и в письмах к другим адресатам.
* 75. H. Н. Страхову.
1895 г. Апреля 26. Москва.
Дорогой Николай Николаевич,
Узнал на днях от Меньшикова,>1 кот[орый] узнал это от Веселитской,>2 что вы больны, и одиноки, и унылы, и сердцем захотелось помочь, облегчить, успокоить вас. Уныние, вы знаете, что грех, и потому, верно, боретесь с ним, а одиноким не может быть никто, у кого есть общение с богом. Если открыт путь на эту главную станцию, то оттуда уж беспрепятственное и бесконечное общение со всем истинно живым. А у вас должно быть это общение с главной станцией, с богом. Я говорю «должно быть это общение», п[отому] ч[то] вполне не знаю: молитесь ли вы, можете ли молиться? Не в церкви, не говея (такого рода, по моему опыту, несовместна с той молитвой, к[оторая] поддерживает и утверждает), а молитесь ли так, чтобы, отказавшись от всяких рассуждений, от всяких мыслей, слов, просто жалобно отдаться той власти, в к[оторой] находишься, и просить ее или взять от меня мою волю, или вложить в меня свою. Я молюсь так, и не знаю кому, и как может отозваться тот, кому молюсь, на нее, но знаю, что мне это нужно, необходимо и что этот акт молитвы не пустой крик только моей слабости, но важнейшее и лучшее дело, кот[орое] я могу сделать. Желаю вам этого или другого, мне неизвестного, способа общения с богом, но это общение необходимо и излечит вас и телесно и духовно. Напишите, пожалуйста, несколько слов о себе. Мы продолжаем переживать какой-то решительный переворот в нашей жизни. Соня, кроме своего тяжело переживаемого ею горя, еще тяжело заболела инфлуенцой и теперь, чуть-чуть поправившись, уехала в Киев с Таней сестрой, к[оторая] приехала за ней. Маша, к[оторая] тоже всё чахнет, уехала с ней. Лева всё болен, живет в санатории под Москвой. Я устал и очень слаб. Ничего не могу работать. Никогда не проходило так долго без работы. — Не одиноки вы еще и пот[ому], что вас все очень любят. Вы бы порадовались, если бы услыхали те выражения дружбы и сочувствия вашему положению и желания помочь вам, кот[орые] выразили все наши, от детей и Тат[ьяны] Андр[еевны] до меня, когда узнали про вашу болезнь.
